ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!
Данное произведение содержит описания гомосексуальных половых актов и не рекомендуется к прочтению тем, кому не исполнилось 18 лет, а также противникам гомосексуальных отношений.
РАЗЛУКА и ВСТРЕЧА
(Ангхальтский цикл)
Аше Форет (tehhi@inbox.ru)
Опубликовано на сайте http://fanfiction.boom.ru
***
Прим. ред. Ангхальты принадлежат Эарнуру. Канонические произведения о них размещаются на сайте Эарнура: http://www.gay.ru/earnur/anghalt/index.htm. Данное произведение является неканоническим с точки зрения стиля и трактовки образов. Сиквел к "Алым лилиям" Аше Форет.
***
- Когда и где я могу получить плату за работу, Государь?
- Сопровождать своего Государя для всякого Ангхальта - уже великая честь, - отвечал Ареллан. - Уйди, не до тебя.
Неро остался на причале, озадаченный и обиженный.
- Ну, что я вам говорил? - услышал он. Отвел скорбный взгляд от горизонта и узрел господина советника по делам заморских территорий.
Во время путешествия Неро несколько раз замечал, как сэр Ангхальт-и-Колен на него смотрит. Однако советник обращался к нему до того редко и сухо, что Неро начинал сомневаться - а не померещилось ли. Колен с улыбкой добавил:
- Король никогда не платит за то, что может поиметь на халяву.
- Но мы же договорились...
Сэр Колен засмеялся. Хрупкий седеющий советник был парню по плечо, но держался уверенно и покровительственно.
- Наивный ребенок, - Он взял Неро за руку. - Хочешь есть, малыш?
- Хочу, - смущенно признался юноша.
- Поехали ко мне.
Зачарованный спокойными властными словами, Неро пошел за ним.
- Мой сладкий, - говорил Колен тихо, когда они сели в закрытую карету. - Мое сокровище. Забудь обо всем.
Неро опустил ресницы, как смущенная девушка.
Господин советник не обманул его ожиданий
Он целовал тонкие прекрасные руки Неро, каждый палец; он целовал его глаза и сравнивал их с темными звездами. Он сказал: "Я хочу тебя, не бойся, тебе будет хорошо". Он не обманул. И потом он сказал "Я так счастлив, будто овладел всей вселенной". Он был нежен с Неро, как с пятнадцатилетним девственником. Не спускал глаз с его лица - он любил видеть, какое доставляет наслаждение.
- Ты плачешь? - заметил Барет. Ресницы юноши слиплись острыми лучами, и глаза его стали еще больше похожи на звезды.
- Мне так хорошо... Барет... ты такой... - Неро всхлипнул и уткнулся старшему в плечо.
Сэр Колен самодовольно усмехнулся. А Неро заснул, думая о том, что теперь они никогда не расстанутся и всегда будет вместе, и улыбался во сне.
Государя на ступенях дворца встречала его невеста Иссоль. А вокруг дворца собрались восторженные подданные. "Ангхальтский народ смотрит на меня," - подумал Ареллан, взял девушку за плечи и поглядел ей в лицо своими ястребиными глазами. Он, хоть убей, не мог вспомнить, почему перед отъездом выбрал именно ее. Да какое это имеет значение! Он приник к ее устам поцелуем. Присущее ему эстетическое чутье не позволило испортить трогательную, поучительную и всенародно наблюдаемую сцену.
Иссоль происходила из могущественного горского клана - немного осталось семей с такой чистой кровью. Она воспитывалась в Горной обители и была не только набожна, но умна и образованна.
Как и ее родичи, она с тревогой следила за событиями после нового воцарения. Ареллан для начала объявил, что не собирается продолжать политику своего покойного отца и хочет вернуться к священной и абсолютной королевской власти. Разогнал прежнее правительство, а новых советников то и дело менял. Был фантастически подозрителен и недоверчив. Наконец, упразднил действующий Свод законов и заявил, что единолично намерен распоряжаться всеми делами государства. После этого многие усомнились во вменяемости последнего потомка священного царского рода.
Отправляясь в столицу, Иссоль была убеждена, что ее ждет высокая миссия - завоевать сердце взбалмошного властителя и положить конец его непредсказуемым выходкам. Ожидая представления ко двору и узнавая все больше о характере короля, она только укрепилась в этой уверенности.
Но стоило ей взглянуть в его равнодушные желтые глаза, как что-то сломалось в ее душе. Она разумно и хитро повела разговор, приятный Государю - о богоизбранности царской семьи, - но чувствовала, что готова все сделать, чтобы только увидеть его еще раз; защищать его, охранять, отдать за него жизнь. И избитые слова, которые он произносил, показались наполненными глубоким смыслом.
Ночью она мучилась, не в силах понять, что с ней случилось. "Я ничего не смогу сделать; с таким человеком неразумно связывать судьбу; надо уехать".
Но она осталась. Король был падок на комплименты, а она умела говорить их красиво и не повторяясь. Он стал выделять ее среди других придворных дам; они часто беседовали наедине, и в один прекрасный день Ареллан промямлил довольно неловко, что только такая благородная и набожная девица, как она, может быть достойна высокого звания супруги...
Иссоль мучила бессоница. Раньше ей не давали спать честолюбивые планы. А теперь она перебирала в памяти события прошедшего дня и раздумывала: неужели настоящая любовь такая? Настигла ее внезапно, загнала в западню. Лишила собственной воли и даже прежних вкусов - никогда бы она не подумала, что такой мужчина, как Ареллан, может ей понравиться. Ее пугало это; впервые она была не в ладу с собой. Простившись с Государем, она собиралась сразу уехать на родину. Но безвольно откладывала отъезд со дня на день, и вот сегодня вышла навстречу жениху на крыльцо, бледная, с припухшими глазами.
По правде говоря, Ареллан сам, когда всходил на престол, отменил институт брака вместе с остальными законами. Но сейчас понял, что ему нужно как-то поддержать свою волю в этом испытании. Кроме того, ему хотелось уесть маму, которая будущую невестку ненавидела. Но это ему не удалось. "Я рада, что ты наконец поступаешь так, как хочешь", - ехидно улыбнулась Эрилья. И посмотрела ему в глаза так, что к ее сыну вернулось ощущение, не покидавшее его в детстве: мама знает о нем ВСЕ. И скрывать бесполезно.
Он еще храбрился, целовал Иссоль на торжественном ужине, но что-то говорило ему: это ничего не изменит. После ужина Ареллан целеустремленно направился в спальню. С хорошо скрываемым отвращением ощупывая новобрачную, он обнаружил, что новобрачная не девственница. Он буйно возмутился, вскочил и заметался по спальне, как тигр.
"Кто у тебя был первым?" - угрожающе навис он над постелью. От испуга Иссоль ответила правду, хотя что-то подсказывало ей, что лучше этого не делать. Она не думала, что мужчина тридцати двух лет станет требовать девственности от своей двадцатипятилетней избранницы. И к тому же она отлично помнила, как он сказал, что не придает этому значения.
- Элдир Ангхальт-Идулальва - вот значит, кто. Я запомню... Элдир... - машинально повторял король. Это имя связалось у него в памяти с самым несчастным днем его жизни, и десятью годами позже Элдиру, чистому сердцем неудачнику, даже не суждено было узнать, чем он провинился.
Государь накинул халат и хлопнул дверью.
Встретив мужа на следующий день, королева отшатнулась. За одну ночь он страшно похудел; запеклись искусанные до крови губы. Рука Иссоль сама сотворила Знак - ей показалось, перед ней голодный степной демон.
Ареллан страдал; это было тем более ужасно, что непривычно для него и неожиданно. Покрасневшие глаза саднило, а сна не было. Он был голоден - и не мог проглотить ни куска, он жаждал - и вода не утоляла жажду. Его тело отвергало сон, пищу и питье, тоскуя только по объятиям Неро. Он блуждал по дворцовым помещениям, в тоске не замечая, куда идет. Ноги сами принесли его в Восточную башню, где он еще до поездки распорядился устроить свою приемную.
- Что угодно вашему величеству? - вскочил из-за стола белокурый юноша.
Юноша из очень хорошей семьи, говорят, что с примесью эльфийской крови. Он подошел ближе; Ареллану показалось странным выражение его лица. Откуда это униженное обожание? А! Ареллан вспомнил, почему он, собственно, взял на службу этого хрупкого юношу с покорными фиалковыми глазами...
Теперь, только вспомнив, что касался кого-то, кроме Неро, он ощутил такую брезгливость, что не глядя на секретаря, бросил: "Убирайся".
Тот съежился, как побитая собачонка, дрожащими руками собрал какие-то бумажки и выскользнул прочь.
Ареллан, немного успокоившись, уселся на освободившееся место и стал рассеянно рыться в секретарском столе. Духи, гадальные кости, помада, а это... кисет из парчи. Он понюхал траву. Набил свою трубку и закурил. "Гораздо лучше, чем та, что мне подсунули в порту", - раздраженно подумал он. После нескольких затяжек прошла нервная дрожь, не покидавшая его со вчерашнего дня, и он задумался, что же делать с женой. Игра в оскорбленную добродетель затягивалась - надо было либо простить девушку, либо выгнать, либо придумать новую причину ее избегать... Он взял кисет с собой; спускаясь по лестнице, набил трубку снова и жадно затягивался, потому что чувствовал, как страдание его отступает.
Ареллан очнулся, пошевелил пальцами - они запутались в чем-то шелковистом. Дернул рукой, пытаясь освободиться, с трудом приоткрыл глаза - и увидел разметавшиеся по подушке черные пряди. На мгновение замер от радости... но сразу понял, кто с ним. Жена поморщилась от боли и помогла ему выпутаться.
Он постыдился спросить, не выкинул ли ночью чего-нибудь странного. Однако не смог сказать жене также ничего серьезного и поучительного, что подняло бы его в ее глазах. Только бросил: "Помолимся", - засветил Белую свечу и встал в углу на колени. Иссоль, конечно, не могла ослушаться. Механически бормоча слова молитвы, он думал: что это незнакомое промелькнуло только что в глазах жены? Ему очень не хотелось, чтобы это была жалость. Ведь, что бы там ни было, этой ночью он с ней переспал. И пристойности были соблюдены, и в голове, - обнаружил Ареллан, - прояснилось. Хотя бы настолько, чтобы понять - бороться с собой бесполезно. Он приказал послать за Неро в Школу Охраны.
Сэр Колен встал и выглянул в окно. Заходящее солнце золотило крыши домиков предместья - сэр советник жил в очень спокойном районе. Он оглянулся. Неро лежал лиловом шелковом покрывале, словно поверженная мраморная статуя. Не открывая глаз, юноша медленно прикрыл лицо рукой, словно почувствовал его взгляд. Колен взял с блюда апельсин и стал его чистить.
- Так тебе понравилось в Историческом колледже?
Юноша улыбнулся своей милой доверчивой улыбкой и устремил на любовника еще несколько туманный взгляд, медленно возвращаясь к реальности.
- Да! - пылко ответил Неро, наконец вспомнив сегодняшнюю прогулку по городу. - Спасибо, что взяли меня с собой.
- Не за что. Можешь посещать там занятия; я договорюсь, - он протянул Неро дольку апельсина. - Кстати, не понимаю, почему ты пошел в Школу Охраны. Это все-таки военное заведение, а ты такой нежный... Тебя туда отправил лорд Ангхальт-Торавен-и-Шейт?
Неро не ответил, погрузившись в задумчивость. Он вспоминал.
Главный Мастер Охраны скептически оглядел длинного нескладного подростка. Любимым занятием Неро до переезда в столицу было валяться на диване и читать всякие книги, которые отец оставил в своем старом доме.
"Я ручаюсь, он будет вкладывать все свои силы в обучение, - сказал на прощанье брат. - Я об этом позабочусь... Неро, - добавил он. - Ты почувствуешь, когда должен будешь меня навестить".
Со следующего дня Неро охватила тоска. Она отпускала его только на тренировках. О том, чтобы отлынивать, он и подумать не мог. Как одержимый, не замечал боли в натруженных мышцах, а потом и ударов - когда их стали учить борьбе.
Мастер удивленно покачивал головой. Соученики считали его странным - он всегда либо занимался, либо спал. За год он, и без того высокий парень, вырос на целую голову и стал здорово шире в плечах.
Через год он действительно почувствовал, что ему надо увидеть брата. Эта мысль не отпускала его; он впервые попросил свободный вечер и бежал всю дорогу до пригорода.
Брат ждал его в уставленном книгами кабинете. Он отрастил короткую светлую бородку и смотрел своими холодными голубыми глазами так, словно вся древняя кровь священного рода Шейт досталась ему.
- Конечно, ты меня слушаешься, - говорит он. - Ты всегда делаешь только то, что я хочу. Разве ты думал, что будет иначе? - Он в задумчивости встает, подходит к брату.
- Не надо, - говорит Неро и отступает на шаг.
Но брат, подняв руку, касается его похолодевшей щеки. Неро чувствует минутное головокружение, словно падает в пустоту. И когда это проходит, в первую минуту нет ничего, кроме голоса брата.
- Теперь я знаю все, что знаешь ты: все, что думал и видел за год. Ты принадлежишь мне, ты орудие в моих руках; наступит время, когда ты мне пригодишься.
- Так тебя отец отправил в Школу Защиты? - переспросил сэр Колен.
Неро встряхнул головой.
- Да нет, отцу все равно, что я делаю. У него же другая семья, дети. За мое обучение заплатил Рийед... мой брат.
- Погоди... Рийед Белый - это твой брат?
- Да; он взял родовое имя матери. Вы с ним знакомы? - с беспокойством спросил Неро.
- Нет-нет, - успокоил его Колен. - А ты часто с ним видишься?
- Нет... Но... Знаешь, я всегда чувствую, когда он хочет меня увидеть. Такая тоска находит, что, где бы я ни был, приходится бежать к нему. Я иногда боюсь - вдруг он мне еще что-нибудь прикажет, - Неро подумал, что Барету он может довериться.
Сэр советник чуть приметно прищурился. Он лучше многих знал тайную жизнь столицы. Знал, насколько возросла дань, которую платят торговцы, да, собственно, и все горожане, получающие доход от своего дела - не государству, конечно. И знал, что сбором дани, перепродажей запрещенных зелий, да и другими прибыльными делами занимаются ныне "Степные беркуты", оказавшиеся сильнее и незаметнее отставных военных. Когда Ангхальты стали захватывать все новые степные земли, часть Восточного народа отступила дальше к пустыне. А часть - отчаянные, умные и ожесточенные - пробралась в столицу. Сэр подозревал, что их власть в столице многократно возрастет теперь, когда единственными мерами правосудия остались самосуд или королевское вмешательство. Слышал, что рассказывали о Рийеде - белом степняке... и о недюжинных магических способностях, вспыхивающих в Ангхальтах-полукровках.
Колен поразмыслил и решил, что к брату Рийеда лучше не привязываться. Он был осторожным человеком.
- Так вот, теперь ты можешь ходить в колледж истории сколько хочешь, - повторил он. - Я дам тебе письмо к декану, - Колен потянулся. - Заведешь там себе новые знакомства.
- Зачем мне новые знакомства, Барет? Я бы с вами всю жизнь...
Колен усмехнулся и протянул ему еще дольку апельсина.
- О чем ты говоришь, милый? Я старый человек, у меня свои привычки, и я не собираюсь их менять. Нравятся мне мальчики с пятнадцати до девятнадцати лет, тебе двадцать два ("Двадцать один", - шепнул Неро)... Как ты помнишь, я и не обещал тебе вечной любви. Потому что ее нет. Настанет время - ты и сам это поймешь. Есть приятные моменты, их не удержишь. Если только в памяти, да и то... - он задумчиво положил в рот еще одну дольку. - Тебя наверно в Школе Охраны заждались - да и экзамен там скоро, ты говорил. Ты хороший; мы останемся друзьями, может еще встретимся когда...
- Я и не мог надеяться... - грустно сказал Неро. - Вы такой... Вы лучше всех. Конечно, зачем вам я... Я только мечтаю, что когда-нибудь познакомлюсь с кем-нибудь, кто будет хоть чуть-чуть похож на вас. И когда-нибудь построю свой дом, чтобы он был похож на ваш.
- Конечно, лапочка... и в гости пригласишь, - Барет доел апельсин, зевнул, накрылся одеялом, и через минуту Неро слышал только его ровное дыхание.
Деваться было некуда - утром Неро направился в Школу Охраны. Проходя по Средней улице, он замедлил шаг и остановился. На другой стороны улицы открылась дверь, из нее с трудом, задевая за косяки, вылезла жирная пожилая женщина и вперевалку двинулась к открытой мясной лавке, где продавали и жаркое. Цапнула кусок мяса с шампура, сжевала, утерлась рукавом и стала торговаться, требуя уступить полтинник бедной старушке. Лоснящееся лицо было покрыто белилами, а глаза грубо обведены черной краской.
Наблюдать за всем этим было поистине ужасно, и Неро пошел дальше, так и не поздоровавшись с матерью.
Лет пятнадцать назад степная красотка оттягала у сэра Шейта, бросившего ее с двумя сыновьями, дом в восточном предместье и ткацкую фабрику. Дом она сдавала, а фабрика приносила неизменный доход. Полученные деньги предприимчивая женщина переводила в драгоценности, выбирая камни подороже. Их она прятала прямо за пазухой, под засаленной черной кофтой. "Зарежут ее когда-нибудь", - обреченно думал младший сын. Жила она под самой крышей доходного дома, снимая две крохотных комнатки. Неро раньше жил в одной из них, но его пугала мамина манера скандалить без причины и раздражало, что он не может выпрямиться, не стукнувшись макушкой о потолок. Он ушел и с тех пор гостил у разных друзей.
Придя в школу, Неро многое выслушал об учащихся, которые так высоко мнят о себе, что исчезают неизвестно куда и возвращаются за месяц до экзаменов. "И вдобавок с опухшей рожей", - мстительно добавил Мастер.
Неро, который всю ночь не спал, а плакал, покаянно повесил голову. На тренировке он очень старался, чтобы не давать Мастеру повода придраться к нему еще раз.
Вторая половина дня в Школе Защиты посвящалась занятиям богословием и медициной. Эти предметы Неро любил и уже предвкушал, что до вечера время пройдет незаметно.
Но, выходя с тренировочной площадки, увидел человека с алой лентой придворного через плечо.
- Гляди - никак опять за тобой, - засмеялся его партнер по спаррингу.
Так оно и оказалось.
- Можно войти? - показал Неро на дверь.
- Я даже не знаю... - протянул секретарь. - Он сейчас в таком настроении... Вот что, я сейчас приготовлю бумаги на подпись и заодно доложу о вас.
Неро оперся локтями на письменный стол, принимая, таким образом, весьма соблазнительную позу, и положил подбородок на сплетенные пальцы. Сэр младший распорядитель окинул взглядом его длинные стройные ноги, сглотнул слюну и удалился, с сожалением оглядываясь.
Неро ласково улыбнулся молодому блондину-секретарю.
- У вас поесть чего-нибудь не найдется? А то я после тренировки только переодеться успел.
- Конечно! - пылко воскликнул юноша, открывая коробку с печеньем. - Кушайте хоть все.
"Как будто это меня спасет", - подумал Неро, но печеньице взял.
- Это же вас я вчера видел в историческом колледже, правда? - защебетал блондин. Неро кивнул, похрустывая. - Вы туда будете ходить, да? Может мы как-нибудь после занятий...
Но тут дубовая дверь кабинета с треском распахнулась и на пороге показался Государь, бледный и взвинченный.
- Я тебя жду, а ты тут с секретарями треплешься?
Он схватил его за рубашку на груди и рванул к себе.
После холодного прощания на причале Неро был удивлен. Впрочем, сейчас он мог думать только о навсегда потерянном сэре Ангхальт-и-Колене, которого вряд ли когда придется еще назвать по имени и который разбил ему сердце.
- А как я выйду отсюда в разорванной одежде? - протянул Неро, осторожно отцепляя от себя Государя и застегиваясь. - И как насчет денег? За три недели службы.
На лице короля изобразилась мука
- Я заплачу, - пробормотал он и снова прижался к юноше, он ничего не мог с собой поделать. Неро почувствовал, как он дрожит, и обнял, чтобы успокоить. Погладил его по голове - волосы были спутаны. Ареллан поднял голову, и юноша только сейчас рассмотрел в полутьме осунувшееся, измученное лицо, воспаленные глаза. Сердце у Неро защемило: он был по-женски жалостлив.
-Ты скучал по мне?.. Послушай, неужели так скучал? Почему, Аре?
Государь оказался в этической западне. Он сделал тот выбор, который делал всегда, если нравственные нормы противоречили его личным потребностям.
- Я люблю тебя! - с чувством признался он. Сейчас он признался бы в чем угодно. Видя холодность Неро, он стал еще красноречивее. - Я не могу пережить разлуку с тобой. Я бы умер...
Глаза чувствительного юноши наполнились слезами. "Ну и пусть сэр Колен такой чудесный. Аре зато меня любит по-настоящему, бедный, он измучился..."
Он порывисто обнял короля и стал целовать. Только сейчас король узнал, как сладко целоваться с Неро Шейтом. Губы его нежные, как лепестки, - а рот Ареллана запекся за эти дни, губы растрескались, так что выступила кровь, и Неро отпустил его на миг, шепча ласковые слова, доставляющие то ли никогда не испытанную, то ли забытую отраду: "Бедный мой, маленький..." От него пахнет корицей, Ареллан крепко обнимает его за шею; Неро нежно прижимает его к себе, и он возносится над землей, устраивается на руках у любимого, снова впивается в его губы, жадно и нетерпеливо, прижимается теснее... Он отрывается от Неро только потому, что задыхается, и, зажмурившись от стыда, шепчет "Любимый... Пожалуйста..."
"Ну что ты, - пугается жутко проголодавшийся и поэтому неуверенный в себе Неро, - здесь же неудобно".
Ареллан бросается к двери, с третьей попытки попадает ключом в скважину, поворачивает два раза - ключ со звоном падает на пол, но Аре уже тянет Неро к себе и заваливается спиной на деревянный стол у окна - единственную подходящую мебель в аскетически обставленной комнате.
- Неужели под церемониальным облачением не носят штанов? - наивно удивляется юноша, оттягивая время.
- Нет, благодать господня, ну давай! - его глаза сверкают в полутьме желтым светом, он обвивает ногами талию любовника.
- Тебе так будет больно, - слабо протестует Неро, но ему уже ничего не остается... Его нет здесь, он у Барета, он чувствует взгляд серых внимательных глаз...
Наверно, Ареллану все-таки больно - он выгибается дугой, сжимает Неро, пытается насадиться глубже, но сразу его тело сотрясается так, что затылок стукается о дерево, и он бьется с искаженным лицом, сжав кулаки - и затихает. На груди у него и на багровой поле распахнутой одежды белеют мутные капли. Только сейчас он тихо стонет, а помолодевшее лицо становится спокойным и отрешенным.
Неро смотрит на него сверху почти удивленно. Он возносит богу короткую благодарную молитву, радуясь, что его хватило на то, чтобы доставить Государю удовольствие.
"Он ведь, наверно, правда меня любит... " - повторяет он себе, и с этой мыслью он поворачивает голову на звук открывающейся двери и тихий звон.
Это, шагнув в комнату, Иссоль споткнулась о ключ.
Медленно приходя в себя - испытанное было так ослепительно, что сменилось блаженной темнотой - Ареллан слышит бархатный голос Неро:
-Да, так наверно будет лучше.
И звук закрывающейся двери.
- С кем ты там? - слабым голосом спрашивает он.
- Какая-то девушка сказала, что пора ужинать. А потом - что лучше ей сделать вид, что она ничего не заметила.
- Какая девушка? - переспросил король, отказываясь признать очевидное.
- Такая немного пухленькая, с черными волосами, в синем платье, - педантично ответил Неро, отошел и принялся рыться в сумке. Он носил с собой все, что нужно аккуратному юноше, чтобы быстро привести себя в порядок.
- О-о, Вечное Господне Провиденье, - простонал несчастный Ареллан, который даже выругаться не мог нормально, будучи Ангхальтом высокого рода. Он треснул кулаком по столу и заорал. - Это моя жена, ты соображаешь вообще?..
Он был взбешен. В первую очередь его бесило, что в глазах жены он утратил любимую роль образца высокого благочестия и уже небезупречен.
- Господня благодать! Я ж хотел тебя на обед пригласить... А теперь...
- Я понимаю, я уйду, - пробормотал Неро. - Может, хоть десятку дашь, у меня совсем ничего...
- А что, и приглашу, - продолжил свою мысль Ареллан. Он начал заводиться. - В моем поступке ведь нет ничего предосудительного. Мой прадед, например, Ареллан благочестивый...
Закрыв за собой дверь, Иссоль почувствовала головокружение. Она опустилась на стул, заботливо подставленный секретарем. Когда рассеялись мельтешащие перед глазами серые точки, она увидела троих дворцовых служащих - все они пялились на нее, как пучеглазые гуанн'хирские мопсы. Преодолев слабость, королева ушла.
За столом в этот вечер сидели лишь члены королевской семьи - королева-новобрачная, королева-мать, несколько родственников из горной провинции. Обед не отличался пышностью, да и обстановка была мрачновата - дюжина свечей на длинном столе освещали только лица сотрапезников, не рассеивая мрак за их спиной.
Это объяснялось, как говорили одни, благочестивым аскетизмом, или, как шептали другие, болезненной скупостью.
Иссоль сидела, опустив голову, и теребила бахрому на скатерти.
"О Государь мой, лживый, скупой и завистливый, - грустно думала она, - какие же у нас будут дети?"
- Что-то не вижу на вас ленты придворного, молодой человек.
- Я не успел ее заказать, мама, - угрожающе ответил Ареллан.
Эрилья повернулась к нему.
- Ты хоть кушаешь сегодня, сыночек, а то эти дни был такой, будто околдовали тебя, - ласково пропела она своим красивым низким голосом. - На себя стал не похож. Я бы подумала, не сглазили ли тебя за морем; но ни у кого, конечно же, силы не хватит сглазить самого короля, значит и причина была другая.
Король сжал кулаки под столом и покосился на Неро. Тот, наслаждаясь трапезой, не обратил никакого внимания на ехидные намеки.
- Я хочу показать моему другу дворец, - вызывающим тоном сообщил государь. Возражений, однако, не последовало. - Пойдем в северное крыло, - приказал он Неро.
По дороге Ареллану пришлось выслушать, какая у него чудесная мама и замечательная жена, и что семья - это вообще так здорово, особенно когда все вместе, а вот у Неро мать пьет не просыхая, сколько он себя помнит, и началось все с тех пор, как отец завел другую семью, так что Ареллан должен беречь свою жену, она такая умная и главное - скромная, это такая редкость в столице... - и много подобных малоинтересных юношеских излияний. Ареллан пропускал их мимо ушей, целеустремленно шагая к пустынным гостевым апартаментам. Он ускорил шаг, раздувая в нетерпении тонкие породистые ноздри.
Если бы их спросили в тот момент, что такое любовь, Неро молча потупился бы, опустив ресницы, и подумал бы о бесконечном разговоре бесконечно понимающих собеседников, о взгляде, в котором ты отражаешься таким, каким тебя задумал Бог.
А Ареллан завел бы речь заученно-гладкую, как всегда: "Любовь божественная есть прежде всего избранность и посвященность нашего Ангхальтского народа, и, следовательно, любовь народа к своему государю, избранному из избранных...", - а про себя думал бы: "Любовь... любовь... чтобы он меня... до потери сознания... а потом опять..."
Вот и посудите, долго ли они будут вместе.
2002 © Asche Forett