Роланд, или Повесть о мужской дружбе by Дарт Валери

То, что вы собираетесь сейчас прочитать, навеяно фильмом "Братство кольца". Это НЕ подражание Толкиену. Фактически, это не имеет никакого отношения к Толкиену, кроме некоторых образов и кусочков сюжета. Считайте, что я просто одолжила у Толкиена и у Питера Джексона десяток кубиков из их набора и решила поиграть в них сама, исключительно для собственного удовольствия, не желая снискать славу, поучаствовать в движении толкиенизма, высказать свои взгляды etc. Материалы книги и фильма весьма вольно мной перемешаны, изменены и дополнены. Обычно я стараюсь соблюдать логику сюжета, но легко ею пренебрегаю, если она мешает мне получать удовольствие от творчества.

Я считаю, что произведение завершено, и сюжет его доведен до логического конца. Однако после выхода на экраны второго и третьего фильма трилогии "Властелин колец" у меня может возникнуть желание продолжить эту историю. А может и не возникнуть :)

Не рекомендуется к прочтению: толкиенистам, гомофобам, противникам графомании, людям с хорошим литературным вкусом, детям до 13 лет. Также не рекомендуется к прочтению тем, кто не смотрел указанный фильм, так как текст требует подкрепления зрительными образами из фильма.

Особо рекомендуется поклонникам "Хроник Идари".

В произведении могут встречаться эротические, в том числе гомосексуальные эпизоды. А могут и не встречаться :)

- Рикс, ставшей моей музой, первой читательницей и советчицей;

- Айс, вдохновлявшей меня своими великолепными стихами;

- посетителям форума на сайте Henneth Annun, да благословит их Эру, из общения с которыми я почерпнула немало интересных идей :)

Disclaimer: Это некоммерческий проект. Все герои и элементы действия, взятые из фильма и книги "Братство кольца", принадлежат Дж.Р.Р.Толкиену и Питеру Джексону. Остальное, включая главного героя, принадлежит мне. На замысел произведения в целом и на отдельные эпизоды сильное, хотя и неявное влияние оказали так называемые "Секретные дневники" героев фильма, написанные Кассандрой Клэр, рассказы из серии "Академия Ситов" (автор идеи - Siubhan), а также фильм Нагисы Ошимы "Gohatto" .

- Ни пуха ни пера, Легси! И смотри, чтобы тебя не утащили орки. Они бы с удовольствием позабавились с таким красавчиком, как ты!

- Я вижу, ты хорошо знаком с обычаями орков, Гилморн! - ехидно сказал в ответ Леголас, проходя мимо костра. - Теперь ясно, где ты пропадал всю прошлую весну и почему теперь не хочешь смотреть на наших девушек.

Эльфы, сидящие вокруг костра, дружно загоготали.

- Возвращайся скорей, Леголас! Мы устроим песенный турнир, когда выглянет луна, - предупредил его Элиндор.

- Останетесь без свежей оленины, если посмеете начать без меня, - усмехнулся Леголас и показал язык Элиндору.

- Мы не собираемся ждать всю ночь, пока ты будешь искать себе олениху посимпатичнее, - снова сказал Гилморн.

Леголас поморщился. Противный Гилморн! Конечно, Леголас был его боевым товарищем, но кроме этого, он был еще и наследным принцем Чернолесья, и от дома короля их уже отделяло не более трех дневных переходов. Здесь грубые походные шуточки кажутся не такими смешными.

- Прекрати дразнить его, а то он пожалуется папочке-королю, - шутливо пригрозил Элиндор.

- Ой-ой-ой, испугал, - проворчал Гилморн, но больше не сказал ни слова, как будто принял угрозу всерьез.

Леголас взял колчан со стрелами, лук, махнул рукой на прощание и скрылся в лесу. Вечерело, солнце уже почти село, и деревья бросали на землю густую тень. Заходящее солнце еще просвечивало кое-где сквозь листву, но скоро его последний луч должен был погаснуть.

"Как прекрасна наша земля", - подумал Леголас, и на глаза его навернулись слезы щемящей нежности. "Жаль, нет рядом верного друга, который мог бы разделить со мной наслаждение от печальной красоты этого заката". Мимоходом он изумился, какая необычная тишина стоит в лесу - даже птицы безмолствовали, словно очарованные дивным зрелищем. Такое объяснение больше отвечало поэтической натуре Леголаса, хотя у него и мелькнула мысль о толпах разных мерзких созданий, в последнее время забредающих в Чернолесье и распугивающих птиц и зверей.

Легкие ноги между тем несли его вперед, и вскоре Леголас напал на след. Стрела его с беспощадной меткостью вонзилась оленю под левую лопатку. Однако самец-одиночка оказался слишком живуч и не пал на месте, будто пораженный молнией, а вместо этого ринулся прочь от охотника. Леголас полголоса выругался и бросился за ним.

Несмотря на ранение, олень резво скакал вперед и вперед, а эльф молча и сосредоточенно продирался сквозь кусты вслед за ним, решив во что бы то ни стало добить нахальное животное. Наконец он выбрался на полянку и натянул лук, надеясь увидеть на другом ее краю удирающего оленя и спустить тетиву со смертельной стрелой. Но увидел он кое-что другое. Олень лежал посреди поляны на боку. Над тушей склонился некто с ножом в руке и деловито потрошил его, Леголаса, добычу!

- Эй ты! Брось оружие! - крикнул он, прицеливаясь в наглеца.

Незнакомец выпрямился и медленно повернулся, швырнув окровавленный нож на оленью тушу.

Леголас почувствовал легкий холодок. Это был человек, которого он два часа назад оставил в лагере под надежной охраной.

- Вот те на, а где же благодарность? Если бы не я, ты бы полночи носился по зарослям. Я загнал этого оленя для тебя, в благодарность за ваше... гм... гостеприимство, - весело произнес тот, делая шаг навстречу Леголасу.

- Стоять! - Леголас натянул тетиву еще сильнее. - Как тебе удалось выбраться из лагеря?

- Позволь оставить свои секреты при себе, - человек усмехнулся. - Когда я не хочу сидеть под стражей, меня никто не удержит.

Роланд - так он назвался, этот человек, которого эльфы встретили на границе Чернолесья. Он не проявлял враждебности, но казался скрытным и опасным. Поэтому его и решили препроводить под конвоем к королю для допроса. Возможно, это один из лазутчиков врага - в это неспокойное время нельзя быть ни в ком уверенным. И вот Леголас оказался с ним лицом к лицу, в темном лесу, далеко от лагеря! Но смертный вооружен только ножом, и на засаду непохоже - на мили вокруг нет ни одного живого существа, за исключением зверей, птиц и его собственных товарищей.

Пока эльф мучительно размышлял, что делать, человек сказал:

- Если позволишь, я разделаю оленя, пока туша не остыла.

Он преспокойно подобрал нож, и, отвернувшись от Леголаса, продолжил прерванное занятие.

Леголас опустил лук. "Не к лицу сыну Трандуила и эльфийскому принцу опасаться человека, пусть даже мы встретились при таких странных обстоятельствах. Если он замышляет какое-то зло, я будет настороже и не дам захватить себя врасплох".

- Ты вернешься в лагерь вместе со мной, - резко сказал он.

- Если ты причинил вред кому-то из моих спутников, то наказание твое будет ужасным! - добавил Леголас, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более угрожающе.

- Я никого из них не убил, если ты это имеешь в виду. Готов спорить, что они вообще не заметили моего отсутствия, - весело ответил Роланд.

Новая мысль пришла Леголасу в голову, и он подозрительно спросил:

- Сколько вопросов! Для эльфа ты что-то чрезмерно любопытен. Я искал не тебя, а оленя - это гораздо проще. На эльфов я еще никогда не охотился, а вот на оленей приходилось довольно часто. Я их за милю чую, а этот, к тому же, единственный на всю округу.

- Кажется, ты первый раз сказал что-то, похожее на правду - по крайней мере, с тех пор, как мы встретились, - хмуро сказал Леголас. Он достал нож и тоже принялся за разделку оленьей туши.

- Есть такая поговорка: не задавай вопросов незнакомцам, и не услышишь лжи, - съехидничал Роланд.

Они упаковали мясо в припасенные мешки. Роланд вытер нож о траву и вернул Леголасу, сказав, что позаимствовал его у одного из эльфов, поскольку его собственное оружие у него забрали.

Роланд посмотрел на него очень серьезно. Его глаза блестели в темноте.

- Ты даже не представляешь, насколько ты прав, Леголас!

Реакция эльфа был молниеносной. Лезвие его ножа оказалось возле горла человека, и тот застыл на месте, слегка откинув голову.

- Откуда ты знаешь мое имя? - грозно спросил Леголас.

- У меня же есть уши, ты, эльф-параноик! - Роланд усмехался даже с ножом у горла.

- Мы говорим между собой только по-эльфийски!

- Ха! А с чего ты взял, что я не знаю вашего языка? Да я на нем даже ругаться могу!

- Я скрыл? Да вы ни разу не заговорили со мной по-эльфийски! Вы обращались ко мне на вестроне, я, как воспитанный человек, отвечал на нем же. Может, мне надо было встревать в ваши разговоры? Честно говоря, временами искушение было очень сильным, особенно когда этот голубоглазый эльф с косичками начинал тебя подкалывать.

"Этот человек полон загадок", - в изумлении подумал Леголас, чувствуя, как начинает таять лед недоверия и подозрительности в его сердце. "По-моему, он слишком легкомыслен, чтобы быть опасным".

- Ты, кажется, из тех людей, которые любят сами создавать себе проблемы.

- В самую точку, Леголас! - и Роланд хитро подмигнул. - Я это просто обожаю!

Когда они вернулись в лагерь, выяснилось, что эльфы действительно не заметили исчезновения Роланда. Элиндор, завидев Леголаса и его спутника, крикнул:

Тут Роланд выступил вперед и шутливо поклонился. Свет от костра упал на его лицо, и эльфы с возгласами повскакали с мест, выхватывая оружие.

- Дальше этот человек пойдет с нами добровольно и будет гостем в доме моего отца, - заговорил Леголас. - Тот, что ушел из-под охраны эльфов, достоин этой чести. Верните ему оружие.

- Но он лазутчик, шпион, может быть, наемный убийца! - воскликнул Элиндор.

- Не надо мне льстить, я всего лишь вольный охотник, - сказал Роланд по-эльфийски.

- Если человек что-то скрывает, это еще не значит, что он лазутчик, - заметил Леголас. - Может быть, это послужит всем нам уроком и научит быть более вежливыми с незнакомцами в наших лесах.

Элиндор отвел Леголаса в сторонку и вполголоса спросил:

- Потому что он мог бы избежать встречи с нами, но не стал прятаться. Потому что он мог убить меня или любого из вас, но этого не сделал. Я не чувствую в нем угрозы.

- Может быть, он хочет, чтобы мы привели его к королю!

- Очнись, Элиндор! Он знает этот лес как свои пять пальцев. Он мог бы проскользнуть мимо наших стражей и постучаться в двери дома моего отца, если бы захотел.

- Он тебя просто очаровал. Ты слишком хорошо относишься к смертным - лучше, чем они того заслуживают.

- Я могу распознать, есть ли зло в человеке. В Роланде его нет. Закончим этот разговор, Элиндор.

Элиндор был руководителем этой экспедиции, но руководителем формальным - не потому, что здесь же присутствовал королевский сын и наследный принц, но потому, что эльфам практически не требовались командиры для того, чтобы действовать слаженно и четко. Он мог бы использовать власть, данную ему Трандуилом, и настоять на своем, но предпочел промолчать, поскольку в глубине души признавал правоту Леголаса.

Какое-то время остальные эльфы еще перешептывались, бросая подозрительные взгляды на Роланда, потом их интерес утих, и внимание обратилось к начавшемуся песенному турниру.

Луна внимала прекрасным голосам эльфов, и лес звенел от серебряных звуков арфы. Роланд, по всей видимости, в первый раз слышал эльфийское пение - он был поражен до глубины души, и на лице его было написано благоговейное восхищение. Леголас, пользуясь случаем, в упор его разглядывал - раньше он как-то не брал на себя труд это сделать.

Роланд был довольно молод - эльфы не так легко определяют возраст людей, но этот человек явно не достиг еще двадцати пяти лет. Он был высок - ростом почти с самого Леголаса, худ и строен, чертами лица и фигурой напоминал нуменорцев. Его вьющиеся черные волосы были перевиты шнурком на затылке и спускались ниже лопаток, узкое лицо обрамляли локоны, падающие с висков на грудь. Из-под густых бровей и длинных черных ресниц смотрели удивительные глаза - живые, веселые, блестящие, цвета морской воды в глубоком заливе. Не будь Леголас эльфом, он, возможно, назвал бы Роланда красивым. Искатель приключений был одет в длинную тунику с разрезами по бокам, перехваченную широким поясом, длинную темную накидку вроде плаща с широкими рукавами, штаны в обтяжку и высокие кожаные сапоги с отворотами. Из оружия при нем был короткий лук с колчаном стрел за спиной, меч в ножнах у бедра и длинный кинжал на поясе.

- Эй, Леголас! - вдруг крикнул ему Роланд и подмигнул. - Ты, кажется, во мне уже дырку проел глазами!

Эльф смутился и отвел взгляд. А он-то думал, что рассматривает его незаметно!

Турнир между тем продолжался, и Гилморн, закончив свою песню, вдруг хлопнул в ладоши, призывая к молчанию, и ехидно сказал:

- Может быть, наш гость, знаток эльфийского языка, тоже хочет что-нибудь спеть? Давайте предоставим ему такую возможность!

- Я, вообще-то, не любитель этого дела, но если просят, отчего б не спеть, - немедленно откликнулся Роланд. - Давайте арфу.

Леголас подал ему свою собственную - изящную старинную арфу с золотыми струнами.

Роланд пробежался по струнам пальцами, сказал:

- Надеюсь, вы простите, если я оскорблю ваш утонченный слух песней на вестроне, - и запел сильным красивым голосом:

Когда он закончил, эльфы некоторое время сидели тихо и безмолвно. Они никогда еще не слышали, чтобы чужеземец пел песню на своем языке, повествующую о событиях из их собственной истории, - песню со странным, незнакомым ритмом и в непривычной манере, но, несомненно, красивую, трогательную и щемяще-печальную.

- Его называют Слепым Хранителем, - ответил Роланд. - У него есть еще несколько песен об этих временах - о Феаноре, о Финроде, о судьбе Элдар, о Берен и Лютиэн...

Они не успокоились, пока не заставили его пропеть их все. Когда он замолчал, кое-кто из эльфов шмыгал носом и утирал рукавом слезы.

Леголас встал, обнял Роланда и сказал растроганным голосом:

- Я никогда не предполагал, что человек может так глубоко постичь судьбу народа эльфов. Друг мой, прими эту арфу от сына эльфийского короля в благодарность за доставленное нам наслаждение.

- Сын эльфийского короля - это ты о себе, что ли? За что люблю эльфов - за скромность! - пробормотал Роланд и громко сказал: - Благодарю тебя, о Леголас, за поистине щедрый подарок.

- Ты обязательно должен будешь спеть для моего отца, когда мы к нему прибудем.

- Да похоже, что не отпинаюсь, - опять проворчал себе под нос Роланд.

- Говорю, что буду счастлив и горд оказанной мне честью! Жду не дождусь, когда увижу твоего благородного отца.

Леголас и не подозревал, как жестоко он ошибается. Через три дня ни он, ни Роланд ко двору Трандуила не попали.

- Орки! Орки! Они приближаются! Готовьтесь к бою! - крик эльфов, шедших в арьергарде, разорвал вечернюю тишину.

Леголас сорвал с плеча лук, вздохнув с каким- то облегчением. Ощущение опасности нарастало в нем с самого утра, но он никак не мог понять, откуда она исходит. Теперь тревога его сменилась спокойной, холодной уверенностью. Он был на своем месте и знал, что делать. Он наложил стрелу на тетиву, вторую зажал в пальцах, а третью взял в зубы. Рядом с ним Роланд обнажил свой длинный меч. На лице его было написано нетерпение - ноздри раздувались, глаза сверкали. Шум в лесу приближался. Эльфы напряженно вглядывались в просветы между деревьями, ожидая, когда появится враг.

И вот черная волна хлынула к ним с вершины небольшого холма. Раздался многоголосый визг, когда эльфы одновременно выпустили свои стрелы, и передний ряд орков повалился на землю, словно скошенный косой. Звенели тетивы луков, свистели стрелы, каждая из которых находила свою жертву, но орки все приближались, и до рукопашной оставались секунды.

Движениями быстрыми, как укус змеи, Леголас выхватывал стрелу из колчана за спиной, накладывал ее на тетиву и стрелял в орков. Один за другим отвратительные создания падали, но на их место вставали новые. Их было слишком много. Они прорвали цепь эльфийских лучников, и Леголас вдруг обнаружил себя в кольце злобно скалящихся врагов. Времени стрелять уже не было, и он взялся за ножи. Высокий орк вдруг что-то прокричал на своем отвратительном языке, указывая на Леголаса, и орки в страшном молчаливом порыве кинулись на него.

Эльф услышал крик Роланда. Тот с мечом в одной руке и кинжалом в другой пробивался к нему на выручку.

Поздно. Камень из пращи ударил его в правое плечо, оно мгновенно онемело, и нож выпал из ослабевших пальцев. Леголас левой рукой еще успел перерезать глотки нескольким оркам, когда на его голову обрушился страшный удар, повергнувший его в небытие.

Когда он пришел в себя, то сразу же понял, в каком отчаянном положении оказался. Мысли эльфа быстры, как полет стрелы, и в то же мгновение, как он открыл глаза, он осознал, что находится в плену и слишком слаб, чтобы сопротивляться. Один из орков тащил его, перекинув через плечо. Голова Леголаса была затуманена болью, кровь из разбитого лба заливала лицо.

Сзади доносились крики и бряцанье стали. Эльфы, похоже, преследовали врагов, но они были слишком далеко. Шум боя становился все тише. Очевидно, орки разделились, и один отряд остался прикрывать отход. Их, конечно, всех перебьют, но за это время похитители Леголаса успеют уйти далеко и замести следы.

Он собрал все силы, стиснул зубы и постарался вырваться из рук орка, тащившего его. Тот от неожиданности потерял равновесие, и оба они покатились по земле. Леголас попытался приподняться, превозмогая боль и головокружение, но один из подбежавших орков пинком сбил его с ног. На эльфа со всех сторон посыпались удары. Потом орки прижали Леголаса к земле и, разрезав застежки, принялись срывать одежду. Он похолодел от ужаса, на какое-то мгновение решив, что вульгарные шуточки Гилморна сейчас станут реальностью. Но его только раздели и сняли с шеи медальон, который он носил с самого детства. Орк наклонился над ним с ножом в руке и отхватил прядь его волос с виска. Избитого эльфа привязали за руки и за ноги к шесту и потащили дальше - в ночь и неизвестность.

Последующие дни слились для Леголаса в сплошной кошмар. Он страдал от голода, холода, жажды, рана его болела, хотя и быстро затягивалась, все тело ныло от того неудобного положения, в котором его несли, руки и ноги, перетянутые веревками, распухли. Орки кормили его какой-то дрянью, которую он принуждал себя есть, чтобы не ослабеть окончательно, но вряд ли орочья пища могла пойти на пользу эльфу. Ему дали какой-то изодранный грязный плащ, которым он кое-как прикрыл наготу, защитился от холода и, оторвав полоску ткани, перевязал кровоточащую рану на голове. В один из дней пленнику накинули на голову мешок, чтобы он не мог следить за дорогой, и больше не снимали, так что он едва не терял сознание от вони и недостатка воздуха. Однако помешать ему чувствовать направление они не могли. Орки шли быстро, почти не делая привалов, сначала на юг, в сторону Дол Гулдура, потом повернули на запад. Скоро перед ними должны были открыться Туманные горы. Когда его похитители вышли из леса на равнину, к ним присоединились люди. Голоса их и наречие были почти так же грубы и хриплы, как и у орков, но все-таки отличались от них. Как мог разобрать на слух Леголас, люди командовали орками и выбирали направление.

В течение всего пути пленник старался отключиться от грубой действительности, полной боли и хриплых орочьих голосов, предаваясь воспоминаниям и размышлениям. Леголас старался не думать о собственной печальной участи - в конце концов, пока он жив, надежда еще остается. Иногда его начинал грызть стыд, уязвленная гордость страдала больше, чем тело. Быть захваченным орками - какой позор! Уж лучше бы он доблестно пал в бою! Не меньшую боль, чем впивающиеся в тело веревки, причиняли ему мысли о горе отца. Иногда он думал о том, кто из его друзей остался жив после налета орков, а кто не пережил их яростной атаки. Думал он и о Роланде. Что ожидает его теперь, когда он лишился покровительства Леголаса? Роланд храбро сражался и старался его спасти - не его вина в том, что это не удалось. Но разве это помешает Элиндору обвинить его в сговоре с орками и посадить под замок?

Он размышлял о том, кто мог его похитить и с какой целью, каков конечный пункт его назначения. Старательно прислушиваясь, он вычислял количество врагов, запоминал слова их языка, определял, какое у них снаряжение и оружие. Может быть, это пригодится для побега... Но если судить по действиям похитителей, они прекрасно осведомлены о способностях эльфов и не дадут ему ни единого шанса. Значит, когда его освободят, он использует полученные знания для мести - для того, чтобы выследить и уничтожить тварей, посмевших поднять грязные лапы на королевского сына.

Когда его освободят... Несомненно, его сейчас ищут. Удастся ли эльфам напасть на след? Когда подоспеет помощь? Прошло уже столько времени, а он по-прежнему в руках врагов, и надежда на спасение превращается в тень, призрак... Леголас гнал от себя печальные мысли, но отчаяние понемногу закрадывалось в его сердце.

Его тащили дальше и дальше. За равниной лежал Андуин, и вот они уже переправляются через него на лодках, под покровом ночи. Даже если бы он заранее не предполагал, что они выйдут к Великой реке, он все равно бы узнал журчащий голос ее глубоких вод. За Андуином отряд продолжал идти на запад. Воздух становился холоднее, и по тому, как шли орки, было ясно, что они достигли каменистых пустошей в предгорьях Хит Айглин. Путь их лежал в горы. Он буквально кожей чувствовал, как вокруг начинают вздыматься острые скалы. Постепенно похитители углубились в какое-то ущелье, куда почти не заглядывало солнце. По дну его струился ручей. Леголас отмечал все эти детали вяло, находясь в состоянии практически полного душевного истощения. Физически он мог бы чувствовать себя неплохо, несмотря на дурное обращение, однако такова уж природа эльфов, что тело их подчиняется духу, и когда дух уязвлен, тело страдает не меньше.

Он все еще был в сознании, когда орки радостно загомонили и пошли быстрее. Можно было не сомневаться, что они уже у цели. Эхо от звука шагов изменилось, как если бы они оказались уже не в ущелье, а под каменными сводами - пещера или старая башня. Заскрипела железная дверь, его внесли в какое- то помещение и бросили на пол. Сумасшедшая надежда блеснула перед ним, на мгновение вернулись силы - вот сейчас веревки разрежут, и у него будет один крошечный шанс! С его головы сдернули мешок. Холодным взглядом он прикинул расстояние до каждого из трех орков, обступивших его, траекторию своего движения, напряг мускулы...

С тяжелым громыханием орк что-то притащил из угла, и железный ошейник защелкнулся на шее Леголаса, прежде чем он понял, что должно произойти. Он был посажен на цепь! Орки разрезали на нем веревки - не до конца, а так, чтобы он смог освободиться сам минут через десять. Они ушли, тяжелая железная дверь за ними захлопнулась, оставив Леголаса в безнадежной тьме отчаяния.

Он потерял счет времени и постепенно начал впадать в полузабытье. Эльфу, тем более лесному, трудно выносить холодные каменные подземелья. Долго он здесь не выдержит - если помощь не придет, он попросту умрет, когда душа его добровольно расстанется с телом, не вынеся тягот плена. Силы почти покинули Леголаса; от еды, приносимой орками, он не отказывался лишь по той причине, что они стали бы его кормить насильно.

Лежа на холодном каменном полу, завернувшись в изодранный плащ, служивший ему одновременно и подстилкой, и одеждой, Леголас грезил наяву. В своих мечтах он снова вернулся ко двору своего отца - славного короля Трандуила, под сень вековых деревьев Чернолесья. Он видел, как эльфы готовятся к празднику - накрывают столы, выкатывают бочки с драгоценным вином, зажигают огни в траве. Выглядывает луна, и легконогие обитатели леса приветствуют ее своими серебристыми голосами. Король сидит во главе стола, по левую руку - ближе к сердцу - сидит он сам, а напротив, по правую руку Трандуила - почетный гость, встреченный ими на границе Чернолесья. Роланд одет в лучшие эльфийские одежды, волосы его украшены сияющим жемчугом, глаза сверкают, как звезды в ночи. Улыбаясь, он поднимает кубок за здоровье короля и за эльфийское гостеприимство - почти совсем без иронии. Они с Леголасом заговорщически переглядываются, разом вспомнив ту сцену в лесу, с которой, собственно, и началось их знакомство, а вовсе не со встречи на границе. Потом Роланд берется за арфу и начинает услаждать их слух странными, дикими и красивыми песнями, полными неизъяснимого очарования. Леголасу кажется, что он может слушать его голос до бесконечности. Он кажется таким реальным... словно обращается к эльфу через многие лиги, их разделяющие, и звучит прямо здесь, в его мрачной тюрьме, как призыв к жизни и свету.

В этот момент он пришел в себя от того, что кто-то грубо тряс его и хлопал по щекам.

- Леголас! - снова позвали его, и он узнал голос Роланда. Он был настоящий, он действительно был здесь!

Эльф открыл глаза и увидел прямо перед собой, в полутьме, узкое лицо, обрамленное черными кудрями.

- Слава Эру, ты жив! - воскликнул Роланд и вдруг порывисто прижал Леголаса к себе, обняв его обеими руками. - Я уж думал, что пришел слишком поздно... Мы должны скорее уходить отсюда. Ты можешь встать?

- Цепь... - Леголасу показалось, что он сказал это громко, но на самом деле его пересохшие губы исторгли еле слышный хриплый стон.

Роланд, однако, его понял. Он вытащил из ножен меч, тщательно примерился и со всей силы ударил им в одно из звеньев цепи почти у самой шеи Леголаса. Оно разлетелось на куски, и на эльфе остался только железный ошейник. Роланд помог ему встать на ноги и подставил свое плечо. Опираясь на него, пошатываясь, Леголас выбрался из своей темницы. В коридоре горели факелы, у дверей валялся труп орка, еще один - у стены.

- Что они с тобой сделали! - прошептал Роланд, увидев его лицо при свете. Голос его звучал глухо, в нем слышалась боль. Он отвернулся и украдкой вытер набежавшие слезы. Леголас это заметил. Он хотел что-то сказать, но не смог - горло перехватило.

Роланд почти вынес его из каменных развалин башни, в которой орки держали своего пленника и скрывались сами. Трупов попадалось все больше и больше, они лежали вповалку на полу, сраженные холодной сталью. Снаружи царила ночная темнота, которая уже приобретала серый оттенок утренних сумерек.

У входа в башню Роланд посадил его, прислонив к стене, и напоил из своей фляжки эльфийским вином. Горло словно обожгло, в голове прояснилось, и Леголас почувствовал, как к нему возвращаются силы. Наконец он смог говорить:

- Я пришел сюда один, - просто сказал Роланд. - Ты можешь идти?

- Кажется, да, - Леголас поднялся на ноги. На мгновение он потерял равновесие и был принужден опереться рукой о стену, но тут же снова встал прямо.

- Клянусь своим мечом! Вы, эльфы, крепкий народ... Это значительно облегчает мне задачу - я думал, тебя придется нести.

Столько было спокойной решимости в его словах и во всей фигуре, что Леголас был поражен. Ему показалось, что ожили легенды, и он видит перед собой во плоти нуменорского рыцаря, исполненного силы и благородства, способного в одиночку сразить десятки врагов и на себе вытащить друга из темницы на другом краю света.

- Великие Валары, ты совсем раздет! Эти ублюдки даже не дали тебе никакой одежды! - и снова эта боль в глазах человека - не жалость, а глубочайшее сопереживание.

Он сбросил плащ и тунику, оставшись в одной рубашке, и помог Леголасу одеться.

- По крайней мере, кто еще из смертных может похвалиться, что видел голого эльфа, - пробормотал Роланд, пытаясь грубой шуткой скрыть свою печаль.

Стыдливый румянец окрасил щеки Леголаса, и он смущенно улыбнулся. Он был застенчив, как все эльфы... но ведь Роланд спас ему жизнь. Разве какая бы то ни было неловкость может лежать между ними? Нагим появляется на свет и человек, и эльф, и сейчас Леголас нагим вернулся в мир живых, ибо Роланд подарил ему второе рождение. Глупо переживать из-за такого пустяка, как нагота, рядом со своим спасителем!

- Сколько их было, ты знаешь? - обратился к нему Роланд. Сейчас он был собран и сосредоточен, предчувствуя, что опасности этой ночи еще не кончились.

- Двадцать пять орков и одиннадцать людей. Я думаю, еще с десяток орков было в башне, потому что слышал их голоса, когда меня притащили сюда.

- Штук пятнадцать я убил здесь - люди или орки, не разберешь, все одинаковые уроды... Остальные ночью куда-то отправились, традиционный грабеж и разбой, очевидно... Вернутся не позже рассвета. Надо убираться отсюда! Мы должны добраться до выхода из ущелья раньше них. Я спрятал там лошадей. Вперед!

И они бросились вниз по ущелью. Роланд в одной руке держал обнаженный меч, подставив другое плечо Леголасу для опоры. Небо начинало светлеть на глазах, и видя это, они напрягали все силы, чтобы бежать быстрее. Если орки их опередят, выход из ущелья будет перекрыт. Уставший воин и измученный пленник против тридцати врагов - не лучший расклад.

Им повезло, невероятно, ошеломляюще повезло. Они успели выскочить из ущелья как раз тогда, когда передние орки из отряда только вынырнули из-за нагромождения скал в сотне шагов от них. Под градом камней они пробежали вдоль русла ручья до распадка, в котором были спрятаны четыре лошади без седел, с простой веревочной упряжью. Вскочив на двух и ведя других в поводу, человек и эльф исчезли в предрассветной мгле, провожаемые жутким орочьим воем.

Они скакали весь день, меняя лошадей, и на закате им пришлось сбавить темп, потому что животные устали.

- Придется заночевать в степи, - сказал Роланд, хмурясь. Сам он тоже едва держался на лошади, поскольку, в отличие от эльфа, не привык ездить без седла.

- Сейчас я, наверное, смогу найти слова, чтобы поблагодарить тебя за мое спасение! - воскликнул Леголас.

Роланд посмотрел на него. Лицо его было усталым и суровым.

- Рано говорить о спасении. Лошади здесь бродят табунами. Этих я купил, но наши друзья вряд ли озаботятся поиском денег и попросту угонят весь табун. Тот берег Андуина кишмя кишит орками, и будь уверен, им быстро сообщат, кого ловить. Погоня, мой друг, еще только начинается...

Они расположились на ночлег, не разводя огня. Роланд извлек из мешка дорожные припасы, и они быстро, в молчании поели. Никогда еще человеческая еда - простой хлеб и оленина - не казалась Леголасу такой вкусной.

Он чувствовал, как тело его и душа оживают, как возвращаются силы. Ночная степь звенела цикадами, воздух был напоен запахом трав. "Запах свободы", - подумал Леголас, и на глаза его навернулись слезы облегчения и радости.

- Дни и ночи напролет я мечтал, чтобы меня спасли, и вот помощь пришла! Ты совершил невозможное! - торжественно обратился он к Роланду. - Ты спас мою жизнь, и я теперь в неоплатном долгу перед тобой! Мою благодарность не измерить деньгами, но все мои богатства - твои, только пожелай!

- Я не беру платы за спасение жизни, - ответил Роланд резко. - За такие слова можно и по хорошенькой мордочке схлопотать, господин эльф!

"Какая ужасная ошибка! Да как же у меня язык повернулся?"

- Прости, я сам не понимаю, что говорю, - пролепетал Леголас. - Я не хотел тебя обидеть... Я... - и тут он неожиданно для самого себя жалобно всхлипнул.

- Не только у вас, эльфов, патологически чувствительное самолюбие, - строго сказал Роланд, а потом, смягчившись, добавил: - Да ладно тебе... - и потрепал Леголаса по плечу.

Этот простой и дружеский жест так растрогал эльфа, что из его глаз потоком хлынули слезы. Растерянный Роланд придвинулся к нему и осторожно, нерешительно привлек к себе. Леголас уткнулся лицом в его плечо. Сейчас его мало волновали законы приличия, достоинство эльфа и прочая шелуха цивилизации. Он выплакивал свой страх и боль, пережитые в плену, на груди того, кто спас ему жизнь, ощущая, как на душу его снисходит мир и покой. Роланд молчал и только чуть поглаживал рукой его спутанные светлые волосы.

- Может быть, потом ты пожалеешь об этом и возненавидишь свидетеля своей случайной слабости, - грустно сказал он наконец.

Леголас поднял на него глаза и улыбнулся сквозь слезы.

- Ты знаешь наш язык, но нас совсем не знаешь. Слезы очищают душу, и нет ничего постыдного в том, чтобы предаваться им. Просто мы никогда не делаем это в присутствии смертных, потому что они неспособны разделить наши чувства. Но ты исключение, мой друг, мой брат!

- Я знал ваш народ когда-то давно... - тихо произнес Роланд, как бы говоря сам с собой. - Тогда, в дни войны, вы были яростными, жестокими, держали свои чувства в узде и почитали холодность и надменность за добродетель...

Казалось, эти слова сорвались с губ Роланда не по его воле, и Леголас не решился переспросить, что он имел в виду. Вместо этого он сказал, наклонив голову:

- Прости меня, Роланд, за то, что невольно нанес тебе оскорбление. Причина - не в моей неблагодарности, а в плохом знании людей. Я не знал, что заставило тебя отправиться в далекое и опасное путешествие... - в последнюю фразу он вложил легкий намек на вопрос. - Ты ведь охотник и следопыт, а они часто берут плату за свои услуги.

- Видишь ли, друг Леголас, есть у меня дурная привычка совершать подвиг хотя бы раз в неделю. Никак не могу от нее избавиться. Неделя как раз прошла, тут ты и подвернулся.

"Невозможный человек! Наверняка будет шутить и перед лицом смерти!"

- Подвиг твой славен, о нем будут слагать песни и через сто лет! - сказал Леголас дрогнувшим голосом и крепко сжал руку Роланда своей. - Расскажи, как ты нашел меня и почему с тобой не отправили хотя бы десяток наших лучников.

И Роланд рассказал ему. Как после похищения Леголаса в долгой кровавой схватке они вырезали отряд орков, оставшийся прикрывать отход, и бросились в погоню. Как на поляне среди вытоптанной травы они нашли сверток - его одежду, брошенный сверху медальон, длинный светлый локон, запятнанный кровью и записку. "Если будете преследовать нас, ваш принц умрет. Возвращайтесь к королю и ждите инструкций. Если хотите сохранить жизнь принцу, выполняйте все наши указания".

- Шантажистам не платят, с похитителями не договариваются, таково мое правило. Я хотел двигаться дальше, но Элиндор остановил меня. Он боялся за твою жизнь и не доверял мне. Он хороший боец... Мне пришлось сломать ему руку и два ребра. Или три. Сожалею об этом, но другого выхода не было. Мы и так потеряли много времени в бою. Потом мне еще пришлось скрываться от твоих же друзей в лесу, прежде чем они поспешили к твоему отцу с горестной вестью и я смог вернуться ко следу.

Эти орки - сильные и неутомимые скотины, они бежали день и ночь, и я все больше отставал. Когда я переправился через Андуин, между нами уже было два дня пути. Еще день ушел на поиск лошадей, потому что без них не было бы никаких шансов уйти от погони на этой равнине. Еще два дня я выжидал удобного случая, чтобы напасть на их крепость. Слава Эру, дождался. Дальше уже дело техники. Я застал их всех врасплох и порубил тихо, без шума, очень грубо и неблагородно. Остальное ты знаешь.

Леголас улыбнулся про себя, видя, как Роланд старается преуменьшить свои деяния.

- Я бил насмерть, потому что раненые могли поднять тревогу, а то и шандарахнуть меня чем-нибудь из-за угла, как только я отвернусь. Поэтому допрашивать было некого, да и некогда. Ясно одно - их хозяин или наниматель очень не прост... Знаешь, как они контактировали с ним? С помощью ворон, носящих записки!

- Откуда ты знаешь? - заинтересованно спросил Леголас.

- Одна прилетела как раз перед тем, как я вступил в бой. Я видел ее потом в одной из комнат в деревянной клетке. Записка была все еще привязана к ее ноге.

Роланд нехотя достал из кармана листок бумаги, свернутый в трубочку.

Леголас жадно ее развернул и побледнел, прочтя строки на вестроне:

"Отрубите пленнику два пальца на правой руке - указательный и большой. Немедленно отошлите их с вороном в Чернолесье".

- Похоже, твой отец был недостаточно сговорчив, и его решили слегка попугать. Он получил бы этот страшный подарок, когда кровь на нем еще не запеклась. И разумеется, ты больше никогда бы не натянул тетиву лука правой рукой.

- Они не успели это сделать просто потому, что не умели читать. Грамотный орк - это вообще нонсенс. Связь с хозяином держали те люди, которые ими командовали.

- Но кто может быть их хозяин, и чего он хотел от моего отца?

- Очень надеюсь, что дней через пять мы сами сможем спросить у твоего отца, чего от него хотели. Пока я даже предположить ничего не могу. А вот по поводу того, кто это был, у меня есть одна мысль... Ты помнишь, как они тебя схватили? Тебе ничего не показалось странным?

- Я помню, что солнечный блик ослепил меня, и я промахнулся по тому пращнику, который чуть позже вывел меня из строя.

- А то, что грязные орки опознали в тебе принца Леголаса Трандуилиона, тебе не показалось странным? Думаешь, у каждого из них за пазухой был твой портрет в красках? Вообще-то в пылу боя не так легко отличить одну эльфийскую мордашку от другой!

- Мне это не приходило в голову! -Леголас был потрясен.

- А откуда, к Мордору, взялся солнечный блик на закате и под кронами деревьев? Я видел тебя в этот момент, и знаешь что? Луч просто прорвался сквозь густую листву и осветил тебя всего, с ног до головы. До этого ты интересовал орков не больше, чем остальные эльфы. А вот после они кинулись на тебя и утащили в лес. Если это не магия их хозяина, то я - эльфийская королева!

- Маг? - глаза Леголаса расширились. - Маг, приказавший похитить эльфа? Но это невозможно!

- Все когда-нибудь происходит в первый раз, - философски заметил он. - Не советую забивать себе голову, лучше поспать. Может быть, нам больше не придется отдыхать до самого Чернолесья. Ты пока спи, а я посторожу.

- Лучше я буду на страже, - сказал Леголас, улыбнувшись. - Это тебе надо отдохнуть, а я пока не нуждаюсь во сне. К тому же, эльфы видят в темноте лучше, чем люди.

- Угу, и слух у вас острее, и реакция быстрее, а уж про скромность вашу я вообще молчу, - человек тихонько засмеялся. - Ну что ж, хочешь стоять на страже - пожалуйста, Нарсил тебе в руки и Сильмарилл на шею.

Роланд растянулся на земле, сунув под голову мешок и положив рядом с собой обнаженный меч.

- Разбуди меня перед рассветом, - пробормотал он и через минуту уже крепко спал.

Всю ночь эльф просидел неподвижно над спящим человеком, держа на коленях лук. От ночного ветерка шелестела трава, как будто степь вздыхала во сне. Лошади на длинной веревке бродили вокруг лагеря, изредка всхрапывая. Леголасу казалось, что он уже слышит вдали пение вод Великой реки. Мысли его стремились под темные своды Чернолесья, к его братьям, в дом его отца, и он был счастлив вдыхать запах трав - запах свободы, запах жизни.

Роланд лежал на примятой траве, закинув одну руку за голову, а другую положив на рукоять меча. Он дышал во сне глубоко и ровно. Леголас не мог отвести глаз от его лица, смутно белевшего в тусклом свете лунного серпа. Суровый воин исчез... сейчас это был изящный юноша с нежными, тонкими чертами лица и по-девичьи длинными ресницами. Морщины, прорезавшие его лоб, теперь разгладились, и тени забот и опасностей исчезли. Леголас невольно залюбовался Роландом. Сейчас человек выглядел таким мирным, таким спокойным, даже беззаботным - и прекрасным. Наверное, такими становятся все люди во время сна, когда затихает свирепый огонь, сжигающий их изнутри - неугасимое пламя гнева и страсти...

Когда край небосвода окрасился алым, он разбудил Роланда. Освеженные ночным отдыхом, они снова вскочили на лошадей и помчались на северо-восток, к ближайшему броду через Андуин, который был известен следопыту.

К полудню острые глаза эльфа разглядели облачко пыли далеко-далеко позади, у самой линии горизонта. Они скакали всю ночь, не останавливаясь, однако на рассвете расстояние между ними и преследователями сократилось. Теперь Леголас различил, что это люди на лошадях, причем у каждого не менее двух сменных.

Когда он сказал об этом Роланду, тот помрачнел.

- Мне следовало перерезать весь табун, да только рука не поднялась на такое злодейство. Мы должны успеть добраться до брода, прежде чем они нас настигнут. Там есть разрушенная башня, в которой можно держать оборону.

На закате расстояние снова сократилось. Леголас мог видеть, что преследователей десять, одеты они в одежду из звериных шкур и вооружены мечами и луками. Впрочем, смертный по-прежнему различал только темные пятнышки на горизонте.

- Завтра к вечеру они будут на расстоянии полета стрелы! - крикнул он Роланду, и они пришпорили лошадей.

Ночью обе их лошади пали - сначала под Роландом, потом под Леголасом. Они пересели на двух оставшихся и продолжали скачку, нещадно их понукая.

Утром впереди стал виден Андуин, а на его берегу - какие-то каменные развалины. С лошадиных морд капала пена, бока их ходили ходуном, бег становился нетвердым.

В трех милях от реки лошадь под Роландом зашаталась, и он бросил ее и сел на лошадь Леголаса позади него. Под двойной тяжестью она проскакала еще милю и рухнула.

Они обменялись быстрыми взглядами и побежали вперед.

В полумиле от башни сзади них и рядом начали падать стрелы. Преследователи были еще слишком далеко для прицельной стрельбы, к тому же стреляли на полном скаку.

Под свист пролетающих мимо стрел они нырнули в тень спасительных стен. Прежде чем скрыться в проеме полуразрушенной арки, Леголас обернулся, спустил тетиву, и на одного преследователя у них стало меньше. Враги мгновенно соскочили с седел и скрылись в густой траве.

Они залегли в углу, за баррикадой из обвалившихся с потолка камней. Роланд шепнул, что враги будут ждать ночи, а в темноте пойдут на приступ сразу со всех сторон. Леголас, ловкий, как кошка, подползал то к одному окну, то к другому, пытался углядеть неприятеля в степной траве, но никто не хотел подставляться под выстрелы и не высовывался. Он все- таки пустил пару стрел в подозрительно шевелящиеся кустики, но вряд ли попал. В него не стреляли - хотели, конечно же, взять живым. Пожалуй, он мог бы открыто выйти из башни и прицелиться получше, но когда он поделился этой идеей с Роландом, тот состроил гримасу и постучал пальцем по лбу. "Ну что они мне могут сделать?" - "Метко брошенный камень или нож рукояткой вперед - и ты будешь в отключке, а когда я попробую вытащить тебя, меня утыкают стрелами, как дикобраза".

Сидеть в бездействии и ждать заката для обоих было тяжелым испытанием. День невыносимо медленно клонился к вечеру. Наконец сумерки сменились темнотой, Леголас с Роландом приготовились к бою, но тут же выглянула луна и осветила все вокруг неверным серебристым светом. Нервно прислушиваясь к каждому шороху, каждую минуту ожидая нападения, они провели еще полночи. И когда луна нырнула в облака, они приняли бой в разрушенной башне на берегу Андуина - вдвоем против десяти.

Враги всем скопом полезли из окон и проломов в стене. Роланд кинулся навстречу и яростно заработал мечом. Он был похож на темный вихрь, кружащийся среди людей в звериных шкурах, меч его поднимался и опускался, разя насмерть, как молния. Инстинкт или интуиция направляли его руку так точно, как будто он обладал глазами эльфа и видел в темноте. Два раза пропела тетива лука Леголаса, и два его противника ткнулись носом в землю. Однако еще двое успели накинуть на эльфа сеть, пока Роланд разбирался с остальными. Леголас выхватил кинжал Роланда, разрезал сеть и прикончил обоих ретивых нападающих. Он поспешно вскочил на ноги, готовый прийти другу на выручку, но на его глазах последние двое были убиты один за другим, и первый еще не коснулся земли, когда Роланд пронзил мечом второго. Никогда еще Леголас не видел ни человека, ни эльфа, столь искусного во владении мечом и столь быстрого в рукопашном бою.

Снова показалась луна, и в ее свете они осмотрели все десять тел. Один из нападавших еще подавал признаки жизни. Роланд прислонил его к стене и приставил к шее кинжал.

- Хочешь жить - говори, кто твой хозяин? Или ты предпочитаешь, чтобы я вырезал тебе сердце?

Пленник вдруг задергался и захрипел. Изо рта его пошла пена, глаза выкатились, и через несколько секунд он был не живее всех остальных своих соратников.

- Проблема преданности успешно решена - если слуга пытается назвать имя хозяина, то тут же умирает, - констатировал Роланд, вытирая кинжал об одежду умершего. - Я же говорил, что их хозяин не лыком шит.

Они поймали четырех лошадей, бродивших в окрестностях башни, там, где их отпустили преследователи, и еще до наступления утра вброд перешли через Андуин.

До самой границы Чернолесья они проскакали без всяких приключений. Однако то, что их ожидало в конце пути, вряд ли можно было назвать просто приключением. Когда прямо перед ними уже была видна зеленая стена леса, они напоролись на отряд из сорока или пятидесяти орков. Лошадей пришлось оставить на опушке, и дальше оставалось надеяться только на быстроту собственных ног.

Орки их нагоняли, несмотря на то, что Леголас с Роландом старательно запутывали след. Шум приближающейся погони начал смещаться к северу - их грозили отрезать от лесного тракта, пролегающего у подножия Чернолесских гор, и от эльфийских дозоров, охраняющих подступы к границам владений Трандуила.

Роланд остановился, приложил ухо к земле и долго сосредоточенно прислушивался. Когда он поднялся на ноги, лицо его было бледно.

- Они приближаются, - сказал он. - Идут по нашему следу. Через два часа будут здесь.

- Мы будем драться! - пылко воскликнул Леголас, срывая с плеча лук.

- Леголас, послушай, - Роланд положил руку на плечо эльфу, печально глядя ему в глаза. - Мы должны разделиться. Ты пойдешь за помощью, а я их задержу.

- Если будем драться оба, оба и погибнем. У нас оружия всего - меч, кинжал и лук с десятью стрелами на двоих! Мой план - наш единственный шанс.

Леголас упрямо замотал головой. Роланд взял его за плечи и встряхнул.

- Я не для того тебя спасал, чтобы погубить здесь, на земле твоего отца! - он почти кричал. - Мы должны выжить оба, и сам я не собираюсь, прикрывая тебя, жертвовать жизнью! Беги вперед, Леголас, и часа не пройдет, как ты встретишь кого-то из своих собратьев и приведешь их мне на помощь.

- Нет, - прошептал Леголас. - Я не могу тебя оставить.

- Иначе ты обречешь нас обоих на смерть, - сурово сказал Роланд. - Вынесет такое бремя твоя бессмертная душа? Решай быстрее!

И такая сила была в его словах и взгляде, что Леголас покорился. Он отдал лук и колчан Роланду, повернулся и помчался быстрее ветра, едва касаясь земли легкими ногами.

- Беги, Леголас, беги и не оглядывайся! - догнал его крик Роланда. - Лети, как стрела, как листок, подхваченный бурей!

Леголас не оглянулся. Он бежал быстрее, чем если бы от этого зависела его жизнь, потому что теперь от этого зависела жизнь его друга.

Он вздрогнул, когда сзади донесся вой и звон металла, но не замедлил бега, и шум битвы постепенно затих. Леголас представил себе Роланда - одного среди толпы орков, - и по сердцу его словно резануло ножом. Он не успеет привести эльфов. Тот, кто спас ему жизнь, погибнет в одиночестве.

- Именем Трандуила! - закричал он во всю силу легких. - Сюда, синдар, если вы слышите меня!

И тут, как по волшебству, голоса эльфов откликнулись из чащи леса, и минуту спустя лучники в зеленых плащах обступили его, и среди них был Элиндор, который первым узнал в худом измученном эльфе в разодранной одежде потерянного принца Чернолесья.

Не теряя времени, они ринулись в ту сторону, откуда пришел Леголас, и вскоре столкнулись с орками, шедшими вслед за ним. Запели стрелы, лесная земля в мгновение ока усеялась черными трупами, и в лесу снова стало тихо.

Леголас прислушивался, стараясь уловить звук голоса или шум схватки.

- Где же твой спутник? - спросил подошедший Элиндор.

Не отвечая, Леголас бросился бежать в ту сторону, откуда пришли орки, и эльфы последовали за ним, кроме тех, кто остался добивать раненых врагов.

В распадке между двумя холмами они увидели следы побоища. Двадцать или тридцать орков лежало здесь, сраженных стрелами или холодной сталью.

Окликая Роланда по имени, Леголас оглядывался по сторонам, но ответа не было. Сердце его словно стиснула ледяная рука. Они опоздали.

Он сделал еще шаг и, наконец, увидел Роланда. Тот лежал навзничь, весь залитый черной орочьей кровью, так и не выпустив из руки меч. Из его бедра и предплечья торчали стрелы. Волосы, закрывающие ему лицо, шевелил тихий лесной ветерок.

- Роланд! - крикнул Леголас и, упав рядом с ним на колени, приподнял его тело.

Голова Роланда безжизненно откинулась. Лицо его было мертвенно-бледным, с виска стекал кровавый ручеек, пропитывая кровью волосы.

Леголас прижал ухо к его груди, но не услышал стука сердца.

- Роланд! Очнись! Ты меня слышишь? - жалобно позвал эльф.

Молчание было ему ответом. И тогда Леголас сделал единственное, что еще оставалось - припал губами ко рту Роланда, стараясь уловить его дыхание.

- Он жив! - ликующе воскликнул Леголас, обращаясь к остальным. - Помогите мне поднять его!

Синие глаза открылись. Окровавленная рука легла на плечо эльфа, заставляя его наклониться, и знакомый голос с насмешливыми нотками сказал ему в ухо:

- Урвал поцелуй, пользуясь моим беспомощным положением? Хитрый эльф!

Леголас счастливо рассмеялся. Роланд не только был жив, но и явно не собирался умирать в ближайшее время. Несмотря на свои многочисленные раны, он даже попытался сам подняться на ноги, но Леголас ему не позволил. Из веток и плащей эльфы живо соорудили носилки и доставили героя и спасителя своего принца в дом Трандуила, короля Чернолесья.

Роланд проявил странную стыдливость и не позволил никому к себе прикоснуться, разделся и перевязал свои раны в гордом одиночестве. "Если воин в сознании, он может сам позаботиться о себе!" - сказал он, закрывая дверь перед носом Леголаса. То ли он был стеснителен сверх меры, то ли что-то скрывал - шрамы на теле или, может быть, татуировки, но не кольчугу, которую носил под рубашкой и о которой Леголас и так знал. Сложно не почувствовать металлического плетения, прижимаясь к плечу друга. У эльфа мелькнула мысль - может, кольчуга мифриловая? Однако чуть погодя он увидел ее, небрежно брошенную на полу, - легкая и прочная, старинной работы, но мифрилом и не пахнет. Тем не менее свое дело она сделала: уберегла Роланда от множества ударов, каждый из которых был бы смертельным. Леголас сам видел прорехи от лезвий и стрех на его одежде. Самая серьезная рана была на голове, где его ударили дубинкой или камнем, отчего он и потерял сознание. Орки сочли его мертвым и поспешили в погоню за эльфом.

Леголас вспомнил, как сам склонялся над Роландом, не подающим признаков жизни, как обнимал его бездыханное тело, как горе и отчаяние захлестывали его. Это были страшные минуты, и он не хотел бы пережить их снова. Когда он сказал об этом Роланду - тем же вечером, когда он, умытый и перевязанный, лежал в постели в отдельных покоях, - человек засмеялся и ответил:

- Да, ты владеешь оружием с великим искусством. Но ведь в битве и эльф, и человек одинаково легко могут найти свою смерть.

- Мне это не так легко, как другим, - непонятно сказал Роланд, и Леголас снова не решился переспросить, что он имеет в виду.

Тайна похищения Леголаса продолжала оставаться тайной, и никто в Чернолесье тогда не смог ее прояснить. Трандуилу предложили обменять жизнь сына - нет, не на золото и серебро, не на клятву верности врагу или собственную душу, а на жалкое существо, жившее в плену у лесных эльфов. Его привел в Чернолесье Арагорн, сын Араторна, известный также как Бродяжник, который воспитывался в доме Элронда Полуэльфа в Ривенделле.

На одной чаше весов - жизнь единственного сына, на другой - просьба Элронда, переданная ему Арагорном, и предостережение Митрандира. Если Горлум освободится, это может принести великую беду Средиземью. Голос крови - и честь...

- Не завидую я твоему отцу, - вздохнул Роланд, слушая Леголаса.

Трандуил не решился сказать ни да, ни нет похитителям. Он тянул время, торговался, требовал гарантий, доказательств, свидания с сыном. Черные вороны с записками каждый день прилетали к его дому и улетали обратно. Тем временем король разослал своих воинов во все концы Чернолесья, чтобы они искали следы похитителей Леголаса и выслеживали воронов- вестников. Тогда его, видимо, решили поторопить с принятием решения и послали страшный приказ туда, где томился в плену принц.

Когда Роланд с Леголасом пробирались к границам Чернолесья, Трандуил уже в глубине души считал сына мертвым и оплакивал его. Он только надеялся, что эльфы хотя бы разыщут его тело и принесут для погребения, но воины потеряли след похитителей в лесу, ошибочно направившись к Дол Гулдуру - ведь зло испокон веков исходило оттуда. Лесной король уже думал, что вовек не найти ему утешения... когда его сын предстал перед ним: худой, оборванный, бледный, но живой.

Радость пришла в дом Трандуила. Ее даже не мог омрачить тот факт, что безродный смертный, не называющий ни своей земли, ни своих родителей, преуспел там, где его подданные потерпели неудачу.

Когда Роланд оправился от ран и потери крови (что произошло удивительно быстро, даже принимая во внимание успехи эльфийской медицины), был устроен праздник, длившийся два дня и две ночи, в честь спасения принца и в честь его спасителя. На нем Трандуил объявил, что отныне Роланд будет братом лесному народу, он может свободно передвигаться в границах Чернолесья, и ни один подданный короля не будет задавать ему вопросов.

Все было так же, как грезилось Леголасу в мрачном подземелье. Под деревьями были накрыты столы, и Роланд сидел напротив него, по правую руку от короля, одетый в эльфийские одежды с серебряной вышивкой, и глаза его искрились весельем, когда он смотрел на Леголаса, и улыбка не сходила с губ. Потом он взял в руки арфу - ту самую арфу, которую он получил в подарок от Леголаса и которую оставил на сохранение Гилморну, перед тем как двинуться в свой славный поход, - и песни Слепого Хранителя зазвучали для изумленного лесного народа. Потом Леголас спел балладу, которую он сложил в честь Роланда. После своего возвращения он успел еще переложить на эльфийский ту песню, самую первую, о проклятии Нолдор, которую он услышал от Роланда, так что спел и ее тоже. Эльфы веселились, пели, танцевали и не забывали прикладываться к кубкам с вином. Под конец праздника Роланд дотащил слегка перебравшего Леголаса до дверей его спальни.

- Н-надеюсь, ты сменил м-мнение об эльфийском г-гостеприимстве, друг Роланд? - спросил эльф заплетающимся языком, прежде чем распрощаться.

- Клевая вечеринка, друг Леголас, - ответил на вестроне Роланд, сам изрядно захмелевший. - То есть, я хотел сказать, великолепное празднество! - поправился он на эльфийском.

Дни лета, проведенные с Роландом в доме своего отца, казались Леголасу одними из самых счастливых и беззаботных в его жизни. Они оба быстро поправились после перенесенных невзгод, и скоро уже Леголас бродил с Роландом по Чернолесью, показывая ему красоту своей родины. Они охотились на оленей, ловили рыбу в лесных речках, встречали рассвет и провожали закат на вершинах вековых деревьев, пели под лунным и звездным светом, соревновались в стрельбе из лука, владении мечом и кинжалом, сложении стихов, игре в шахматы. Симпатия их друг к другу росла, и дружба крепла. Часто они проводили ночи в разговорах, и Леголас рассказывал Роланду об истории своего народа, о своей собственной жизни. Роланд при этом обнаруживал замечательную чуткость и умение слушать, однако о себе не говорил, и эта скрытность слегка огорчала Леголаса. Он надеялся, что со временем он завоюет доверие своего друга и узнает его историю, но сейчас не торопил и не расспрашивал его.

Благодаря веселому и легкому нраву у Роланда появились и другие приятели среди эльфов. Элиндор давно уже изгнал из сердца подозрительность, забыл обиду, а нанесенные ему Роландом раны зажили без следа. Теперь он охотно присоединялся к компании Леголаса и Роланда, так же как и менестрель Трандуила Линдир, и Маэгрон, и Нимдаль, и Гилморн, и нередки были шумные вечеринки с бочонком вина, затягивающиеся до утра.

Это было веселое время, но рано или поздно оно должно было закончиться. И оно закончилось.

- Ты не видел Роланда, нашего гостя? - спросил Леголас проходящего мимо эльфа по имени Дариан.

Дариан вдруг рассмеялся и ответил, махнув рукой:

- Он там, возле ручья, где дуб склоняет свои могучие ветви к бегущей воде. И не думаю, что он скучает в одиночестве.

Когда Леголас вышел на поляну, он понял причину странной веселости Дариана.

На берегу ручья, огибающего поляну, на невысоком зеленом пригорке под деревом сидел Роланд... а Гилморн, стоя рядом с ним на коленях, расчесывал его длинные черные волосы. С улыбкой он что-то рассказывал Роланду, наклоняясь к нему время от времени и касаясь его щеки и шеи своими косичками. Лица человека Леголас не видел - оно было полузакрыто волосами. Но зато он хорошо мог разглядеть выражение счастья и беззаботного веселья, написанное на лице голубоглазого эльфа.

Леголас осознал, что уже несколько минут стоит, не двигаясь, и не отрывает взгляда от парочки на пригорке. Будь на месте Роланда девушка-эльфийка, он подумал бы, что стал невольным свидетелем любовной сцены. Стоило только посмотреть, как нежно Гилморн перебирает пряди волос Роланда, как поглаживает пальцами его плечи, как жарко дышит ему в ухо, шевеля своими пухлыми губками! При мысли о том, что Роланду это может нравиться, Леголас почувствовал досаду.

Первым Леголаса заметил Гилморн и, положив руку на плечо Роланду, что-то со смехом ему сказал. Роланд не сдвинулся с места, только через плечо глянул на Леголаса и тут же отвернулся.

- Если тебе нужен Роланд, то придется зайти попозже, Легси! - крикнул ему Гилморн. - Я учу его заплетать косу "мэллорн", а дело это сложное и долгое, вряд ли он до вечера освободится!

Леголас почувствовал, как горячая кровь приливает к щекам. Он здесь явно лишний, и ему открыто дают это понять! Бросив испепеляющий взгляд на Гилморна, он хотел ответить, но не нашелся, что сказать, и бросился прочь.

Чувствуя себя расстроенным и несчастным, Леголас уединился в небольшом саду, в который выходили его покои, и уселся у фонтана, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Кусая губы, он размышлял о том, что Роланд в последнее время избегает его. Ведь он, Леголас, делал все, чтобы его развлечь и доставить ему удовольствие, и Роланд никогда даже намеком не давал понять, что ему скучно. А теперь открыто предпочитает общество этого изнеженного, манерного, пустоголового, распущенного и циничного эльфа! После того, как они провели столько времени вместе, деля радости и печали, после всех этих бессонных ночей за кубком вина и беседой, когда Леголаса охватывало восхитительное чувство нежного, трепетного взаимопонимания и дружеской близости! Ему хотелось плакать. Все это было так печально и несправедливо...

Он услышал знакомые шаги и постарался придать своему лицу непроницаемое выражение. Роланд, отведя рукой ветви цветущего кустарника, заглянул в убежище Леголаса. Он смотрел спокойно и серьезно, в его взгляде не было ни тени смущения или сожаления, и это уязвило эльфа.

- Почему бы тебе не оставить меня в покое? - буркнул он, и в голосе его прозвучали сварливые нотки. - Вряд ли я могу быть таким же веселым собеседником, как Гилморн.

- Да ты, никак, ревнуешь? - насмешливо спросил Роланд.

Леголас вскочил на ноги и выкрикнул запальчиво:

- Точняк, ревнуешь, - поддразнил его Роланд. - Сознайся уж!

- Да, я расстроен! Но вовсе не поэтому! А потому, что я в тебе ошибся! - разозленный Леголас почти кричал. - Я думал, что ты обладаешь благородной и возвышенной натурой, что ты способен на верную и преданную дружбу, что ты можешь понять и постичь нашу жизнь. Но теперь я вижу, что низменная человеческая природа все равно берет верх, и тебя тянет к тому, кто стоит на одном с тобой уровне - к этому развратному и вульгарному Гилморну!

- Ах, низменная человеческая природа, ну- ну...

- Ты, наверное, думаешь, что он ценит твою тонкую душу, умение вести разговор, красивый голос или чуткое сердце? - продолжал Леголас язвительно. - Да если хочешь знать, Гилморн считает людей немногим лучше животных! Просто он испытывает удовольствие, когда прикасается к мужчинам. Он смотрит на твое мускулистое тело, как женщина! Тебе, наверное, льстит, что ты вызываешь порочные мысли у эльфа. Только ты оглянуться не успеешь, как Гилморн совратит тебя и склонит к противоестественной связи, а потом все равно оставит ради Глорфиндела из Имладриса, с которым уже давно тайно встречается!

Леголас думал, что Роланд его ударит. Он даже хотел этого. Должен же кто-то остановить этот отвратительный поток гадостей, которые исторгала из его уст обида! Но Роланд просто стиснул зубы, так что на щеках заиграли желваки, резко развернулся и пошел к выходу.

"Великие Валары, я же его оскорбил! Сейчас он соберет вещи и уедет, и я никогда больше его не увижу!" - мысль, как молния, промелькнула и обожгла Леголаса.

- Роланд, подожди! - услышал он собственный крик.

- Пожалуйста, не уходи! Я сожалею... я не должен был...

Роланд, наконец, повернулся к нему. Леголас увидел в синих глазах боль, и его захлестнул стыд и раскаяние.

- Прости меня! - сказал он дрожащим голосом, беря Роланда за вторую руку. - Я не могу тебе указывать, с кем проводить время. Просто я так расстроился, увидев тебя с Гилморном, что потерял голову и повел себя недостойно, низко... Мне нет оправданий.

- Я... я очень скучаю, - произнес Леголас с несчастным видом. - Мы теперь так мало времени проводим вместе... Ты стал холоден и равнодушен со мной, и это причиняет мне боль. Тебе действительно по душе общество Гилморна? Ты испытываешь к нему более сильные дружеские чувства? Если это так, то я пойму и постараюсь смириться.

- Так ты действительно ничего не понимаешь... Я общаюсь с Гилморном именно потому, что не испытываю к нему никаких чувств. Он забавен, не более того.

- Я не понимаю, - сказал Леголас, беря его ладони в свои и прижимая к своей груди в древнем жесте доверия и дружбы.

Роланд попытался вырваться, но был остановлен умоляющим взглядом эльфа.

Роланд пробормотал что-то похожее на ругательство и отвел взгляд, но Леголас нежно коснулся его щеки ладонью и повернул его лицо к себе.

- Не думаю, что тебе надо это знать... О Эру, мне следовало давным-давно уехать, тогда бы нам вообще не пришлось начинать этот разговор.

- Я хочу, чтобы между нами не осталось тайн и недомолвок. Друг мой, почему мы вдруг отдалились друг от друга? Скажи мне, если знаешь причину!

- К Мордору все... Надо покончить с этим... - пробормотал он. - Что ты со мной делаешь, Леголас! Я не могу выносить, когда ты на меня так смотришь! Хочешь знать, в чем дело? Ну, так я тебе скажу, даже если это будет наш последний разговор.

- Ты хоть раз задумался, милый эльф, о том, что ты делаешь в последний месяц? О том, как ты смотришь, как разговариваешь со мной, как прикасаешься? Все эти твои дружеские объятия, якобы целомудренные поцелуи, пожатия рук... Будь ты женщиной, я бы решил, что ты меня соблазняешь!

Леголас мгновенно отдернул руки от Роланда.

- Это же всего лишь выражение чувств, как принято у эльфов. Я бы никогда не стал этого делать, если бы знал, что тебе это неприятно, - жалобно воскликнул он.

- Мне это даже слишком приятно! Именно поэтому я и начал тебя избегать! Потому что ты слишком невинен, чтобы понять, какие мысли ты можешь пробуждать во мне!

Эльф смотрел на него с недоумением. Вдруг в его глазах мелькнуло понимание. Зрачки его расширились, и он буквально отшатнулся от Роланда.

- Ты хочешь сказать... что я... что я... вызываю в тебе... - запинаясь, проговорил Леголас, - вожделение? - он не смог подобрать подходящего слова в эльфийском и произнес это на вестроне.

- В общем, да, хотя я бы не стал выражаться так высокопарно.

- Но я никогда не старался... делать это нарочно, - слабо произнес Леголас. - Я не подозревал, что ты можешь думать о таких вещах! Я не знал, что у людей такое встречается!

- Еще как встречается! Думаю, значительно чаще, чем у эльфов. Просто у нас это считается неприличным, и все об этом помалкивают.

- Да! - рявкнул Роланд. - Всю мою жизнь! Надеюсь, ты в достаточной степени шокирован? Желаешь знать еще какие-нибудь грязные подробности?

Леголас вспомнил, как руки Роланда вернули его к жизни в орочьем подземелье... как они уснули в объятиях друг друга, укрываясь одним плащом, в ночь после боя у брода через Андуин... Он вспомнил, как прижимался к губам своего спасителя и друга, ловя его дыхание... как лежал головой на его коленях лунными ночами, читая стихи... А еще он вспомнил, как уклонялся Роланд временами от его рук, как выдергивал из его ладоней свои, как говорил насмешливо: "Леголас, пожалуйста, убери руку с моего колена!" "Тебе обязательно гладить мои волосы?" "Вы, эльфы, слишком любите обниматься и целоваться..."

От стыда щеки Леголаса залились краской. "Неужели все это время он желал меня, стремился обладать моим телом? Но ведь он боролся с искушением! И это я заставил его сдаться! Теперь он ждет, что я оттолкну его с ужасом и отвращением... когда его страдания и внутренний разлад достойны только жалости и сочувствия!"

Он должен был бы шагнуть к Роланду, обнять его и склонить голову на его плечо, но не мог заставить себя это сделать и молча стоял, опустив руки и потупив взор.

- Не вини себя, - неожиданно мягко сказал Роланд. Он протянул было руку, чтобы потрепать эльфа по плечу, но тут же опустил ее. - Ты виноват лишь в том, что родился таким привлекательным. Не беспокойся, я уеду... с твоего позволения, не сегодня, а завтра, потому что мне нужно подготовиться к дороге. Прощай, Леголас Зеленый лист!

Роланд легко коснулся губами его склоненного лба, повернулся и вышел из сада. Его шаги затихли вдали, а Леголас по-прежнему стоял, опустив голову, и след поцелуя на его лбу жег его, как огонь.

Той же ночью дверь комнаты Роланда тихонько отворилась, и какая-то фигура проскользнула внутрь, неслышно ступая босыми ногами.

- Кто здесь? - спросил Роланд, приподнимаясь на локте.

- Немножко неурочный час для посещений, ты не находишь?

- Я знаю, прости, но мне нужно с тобой поговорить!

Роланд сел на кровати, натянув на колени покрывало, и сделал приглашающий жест рукой. Волосы его были слегка растрепаны, ворот рубашки расстегнулся, открывая шею.

- Пожалуйста, не зажигай свет! - торопливо сказал эльф, увидев, что Роланд потянулся к светильнику.

"В темноте Роланд не увидит, как я краснею от стыда и смущения", - подумал Леголас. Он никак не мог решиться вымолвить хотя бы слово, и Роланд не нарушал молчания, выжидательно глядя на него.

- Ты знаешь, я весь вечер думал... о нашем разговоре... о том, что ты сказал мне. И вообще, о нас с тобой, - стыд сковывал Леголасу язык, но он заставлял себя говорить. - Ты не должен уезжать из-за того, что я глупо себя вел.

- Нет, я должен, - спокойно возразил Роланд. - Мы не можем больше оставаться друзьями.

- Но я не смогу без тебя! - воскликнул Леголас, и в его голосе прозвучала мольба. - Пожалуйста, не покидай меня, я не хочу, чтобы мы расставались! Я... - он запнулся и закончил еле слышным шепотом: - Я готов на все ради тебя, о мой друг, мой брат!

Леголас набрался храбрости и, словно бросаясь в холодную воду, на одном дыхании выговорил то, что хотел сказать:

- Я могу дать тебе все, что захочешь. Я уже отдал тебе свою любовь, свое сердце и душу, а теперь готов отдать и тело, если ты его желаешь. Возьми меня и делай со мной, что хочешь, потому что я готов на все, чтобы сделать тебя счастливым и утолить твою страсть!

Непослушными руками Леголас стянул с себя тунику без рукавов, под которой он носил только короткие штаны до колен, и бросил ее на пол. А потом он подался всем телом навстречу своему другу и брату, закрыл глаза, подставил лицо для поцелуя... и почувствовал на своих губах прикосновение горячих губ Роланда.

О, этот поцелуй был совсем не похож на дружеский или братский. Он был сладким... и нежным... и жадным, и требовательным. Никто и никогда раньше не целовал его так! Дыхание их слилось, и мгновенная дрожь пронизала Леголаса. Он не понимал, наслаждение это или боль, но не мог оторваться от Роланда. Когда же это произошло, он еле переводил дух, и сердце его бешено колотилось.

Мягким кошачьим движением Роланд выскользнул из-под покрывала и оказался у Леголаса за спиной. Он положил ладони на обнаженные плечи эльфа, лаская и поглаживая их... и вдруг железными пальцами стиснул его руки выше локтей и заломил их назад.

- Я человек, моя кровь горяча, я могу быть страстным, даже грубым, - промурлыкал он в самое ухо Леголаса. - Ты не боишься приходить сюда ночью и предлагать мне заняться с тобой любовью? С таким искушением я не совладаю. Ты понимаешь, что ты делаешь? Я могу овладеть тобой на этой постели, утолить с тобой свою похоть... Ты не боишься отдавать себя во власть низменной человеческой природы?

Его голос был низким, хриплым от страсти, он очаровывал, обволакивал Леголаса, и эльф едва понимал слова. Сладостная истома охватила его. Леголас застонал, когда Роланд припал губами к его шее, обжигая дыханием нежную кожу. Ему казалось, он вот-вот потеряет сознание...

Наваждение пропало. Леголаса бил озноб, и Роланд, заметив это, накинул ему на голые плечи покрывало.

- Это не жертва! Как еще я могу выразить свою любовь к тебе? Для меня будет наслаждением доставить тебе удовольствие и радость!

- В любви по принуждению нет удовольствия, - сказал Роланд. Он привлек Леголаса к себе спокойным, братским жестом, и прижал его голову к своей груди. - Только тогда, когда ты будешь хотеть меня так же сильно, как я тебя, когда испытаешь подобную страсть, мы сможем быть вместе.

- Но я не человек, мне чужда страсть! В эльфийской природе заложено стремление отдавать, а не получать. Годы пройдут, прежде чем я познаю человеческие чувства!

- Я буду ждать, даже если этого никогда не произойдет.

- Нет, сейчас я тебя не покину, - сказал Роланд и легонько поцеловал Леголаса в висок. - Но тьма сгущается над миром, и судьбы наши скоро будут разделены.

На следующий день Роланд встретил его спокойной приветливой улыбкой, словно ничего не произошло. Леголасу это не понравилось. Ему казалось, что теперь, когда их связывают особые чувства и откровенные признания, они уже не могут вести себя друг с другом по-прежнему. Проще говоря, Леголасу снова хотелось видеть огонь страсти в синих глазах своего друга.

По обыкновению, после завтрака они отправились погулять в уединенный сад, и там Леголас набрался наглости, привлек к себе Роланда и поцеловал его в губы со всем жаром, на который был способен.

Прошедшей ночью, ворочаясь в своей постели без сна, он решил, что ситуация так или иначе должна быть разрешена - либо он сам познает эту страсть, которой люди придают так много значения, либо, что более вероятно, спровоцирует Роланда на решительные действия.

При мысли о том, какими могут быть эти решительные действия, сердце Леголаса сладко замирало.

Когда губы их разъединились, Роланд посмотрел на эльфа с изумлением, не спеша, однако, высвобождаться из его объятий.

- Леголас, бесстыдник, что это ты делаешь? - произнес он с наигранной строгостью.

- Попробуй-ка мне запретить, - хитро усмехнулся эльф.

Роланд попытался что-то сказать, и Леголас закрыл ему рот поцелуем.

Теперь, когда они оторвались друг от друга, уже Роланд тяжело дышал, лицо его раскраснелось, взгляд подернулся поволокой.

- Мы не должны этого делать... - голос его был хриплым.

- Ты временами бываешь таким занудой! Мы не должны то, мы не должны се, - передразнил его Леголас. - Но я тебя все равно люблю, - сказал он и поцеловал Роланда в уголок губ.

Тот издал бессильный стон и попытался вырваться из его рук:

- Скажи, что тебе это не нравится, и я сразу же прекращу.

- Ты не понимаешь... о Эру благословенный, да что ж это такое... Леголас, я не... нет, я не могу это сказать!

- И не говори, - согласился Леголас, расстегивая одну за другой пуговки на рубашке Роланда и целуя его в шею.

- Ну это уже слишком! - взвизгнул Роланд совершенно по-девичьи, высоким голосом, и отпрыгнул от Леголаса, непослушными пальцами застегивая пуговицы.

Леголас поймал его за локти. Роланд вывернулся и поставил ему подножку. Эльф потерял равновесие, но Роланд придержал его, не дав упасть, и мягко опустил на траву.

- Ничья, - сказал он, прижимая Леголаса за плечи к земле и скаля белые зубы.

Гибкий и сильный Леголас выскользнул из-под него, и через мгновение Роланд был распластан на земле, а эльф крепко держал его за запястья и наклонялся с явным намерением поцеловать еще раз. Роланд снова вывернулся, и они со смехом принялись бороться, приминая траву и цветы.

Преимущество было на стороне Леголаса - он был более сильным и ловким. К тому же, он коварно пользовался тем, что сопротивление Роланда явно слабело, стоило только их губам соприкоснуться. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но вдруг слуха их коснулся далекий звук трубы, такой тревожный, что веселье мгновенно покинуло их.

- На нас напали! - крикнул Леголас, вскакивая на ноги.

Схватив оружие, они промчались по вырубленным в скале коридорам королевского дворца и выбежали в парадный двор, где наткнулись на Элиндора, раздающего приказы дворцовой охране.

- Орки! - пояснил он. - Их очень много! Нам понадобится каждый, кто может держать меч или лук!

Когда Роланд с Леголасом подоспели к месту схватки, орков, несмотря на их силу и свирепость, уже отбросили и погнали назад. Друзьям тоже нашлась работа, и Леголас истратил все свои стрелы, а меч Роланда не единожды обагрился черной орочьей кровью. После того как бой закончился, открылось странное и пугающее обстоятельство. Горлум, которого вывели на прогулку перед самым нападением, пропал, а те, кто его стерег, были убиты.

Трандуил вызвал к себе Леголаса для серьезной беседы.

- Ты должен ехать вестником в Имладрис, - сказал он сыну. - Элронд собирает совет, и ты будешь на нем представлять народ Чернолесья. Внимай всему, что будут говорить, а еще больше - тому, что говорить не будут, держи глаза и уши открытыми. Ходят слухи, что лорд Полуэльф готовится к войне, и я хочу знать, правда ли это. Еще я хочу знать, кому так важно это существо, Горлум, что сначала ради него похитили моего единственного сына, а потом посмели вторгнуться с оружием в пределы моих владений.

- Может быть, Гэндальф Серый сможет пролить свет на эту тайну. Если придется, можешь рассказать о своем пленении, но только ему и еще, может быть, Элронду. Ни к чему остальным знать, что враг едва не нанес нам удар в самое сердце.

- С собой возьмешь Элиндора и Эарнила. Да, и еще этого, своего друга из смертных. Отправляйся в дорогу немедленно, мой сын. Я жду тебя назад быстро и с хорошими вестями.

Отец обнял Леголаса и попрощался с ним. Ни Трандуил, ни сам Леголас еще не знали, как надолго они расстаются.

- Ривенделл? Как кстати! - воскликнул Роланд, узнав, куда они собираются. - Я как раз шел туда, когда повстречался с вашей эльфийской шайкой.

- Что тебе там понадобилось? - поинтересовался Леголас.

- Да так, - Роланд сделал неопределенный жест рукой. - Я бывал там... когда-то давно. Хочется еще раз взглянуть на владения великого Элронда Полуэльфа, лорда Ривенделла.

Это вечное Роландово "когда-то давно" уже начинало надоедать Леголасу, но он ничего не сказал.

Они двинулись в путь вчетвером по старой лесной дороге на запад, эльфы на белых лошадях, Роланд - на единственной вороной, нашедшейся в конюшнях Трандуила. Они перешли по мосту Андуин, перевалили через Хит Айглин у истоков Бруинена и, двигаясь вниз по течению реки, на десятый день путешествия достигли Имладриса.

Зрелище, открывшееся их глазам, поражало великолепием. Перед ними лежала долина, словно вырубленная в скале великаном-каменотесом. Повсюду с гор струились серебряные водопады, а из листвы деревьев, позолоченной дыханием осени, выступало прихотливое кружево белых каменных галерей, куполов и беседок.

От внимания Леголаса не ускользнуло то выражение, которое показалось на лице Роланда, когда он смотрел с горной тропы на расстилающееся внизу царство золота, серебра и слоновой кости. Так смотрят на драгоценность, давно утраченную и обретенную вновь; на нечто дорогое сердцу, на то, с чем связаны счастливые воспоминания.

Лорд Элронд радушно приветствовал гостей и отвел им для отдыха роскошные покои. Леголас с Роландом были приглашены в его кабинет для приватной беседы. По просьбе Леголаса на ней присутствовал и Гэндальф.

Что странно - может быть, Роланд когда-то давно и бывал в Имладрисе, но при этом умудрился не встретиться с Элрондом, потому что тот не подал и виду, что знаком с ним.

Сначала Леголас поведал печальную новость о побеге Горлума. Гэндальф и Элронд переглянулись, но ничего не сказали, хотя лица их заметно помрачнели. Поколебавшись, Леголас упомянул о своих злоключениях, и вот тогда его слушатели были действительно поражены.

- Похитить королевского сына? Враг еще наглее, чем я думал! - воскликнул Элронд.

- Зло далеко протянуло свои щупальца, - покачал головой старый маг.

Леголаса попросили о подробном рассказе. Вспоминать плен, конечно, было неприятно, поэтому он постарался говорить как можно более сухо и отстраненно, как будто все это случилось не с ним. Потом он передал слово Роланду, и тот, скромно опустив глаза, рассказал о своей погоне за орками и об освобождении Леголаса.

Пока он говорил, Гэндальф хмурился и не отрывал от него взгляда.

- Не хотите ли поведать нам что-нибудь еще, мастер Роланд? - спросил он, когда тот закончил, делая ударение на слове "еще".

Леголас сдвинул брови, не понимая странной настойчивости Гэндальфа. Глазами он спросил Роланда: "В чем дело?" и прочел в его ответном взгляде беспокойство и неуверенность.

- Неужели вы ни разу не заподозрили, мастер Леголас, что ваш спутник - не тот, за кого себя выдает?

Роланд явственно вздрогнул, и Леголас заметил, что рука его сделала движение, как будто он хотел схватиться за рукоятку меча. Однако оружия при них, как велит учтивость, не было.

Человек хотел было что-то сказать, но Леголас его перебил.

- Роланд - мой друг, он спас мне жизнь, - воскликнул он, глядя Гэндальфу в глаза. - Каково бы ни было его прошлое, он стал гостем моего отца, а мы не задаем гостям лишних вопросов.

- Тем не менее, в Ривенделл не принято приходить под чужим именем и обличьем, - произнес Гэндальф сурово и встал, опираясь на посох.

- Что это вы имеете в виду, уважаемый? - прищурился Роланд.

- А вот что! - воскликнул Гэндальф и стукнул посохом об пол.

Роланд отшатнулся назад, выставив перед собой руку. В ту же секунду силуэт его заволокся как будто бы дымкой, задрожал, словно пламя свечи на ветру, и линии его изменились. Дымка рассеялась, и Леголас тихонько ахнул.

Перед ними в одежде Роланда стояла прекрасная девушка.

Изменения были почти неуловимы, но при этом было невозможно ошибиться и принять ее за юношу, даже в темноте, даже в мужской одежде. Новый облик отличался от прежнего, как меч эльфов отличался бы от своего двойника, выкованного людьми. То же узкое лицо, те же черты, но разрез глаз чуть длиннее, подбородок уже, губы более полные, скулы более высокие. Те же черные волосы, падающие на плечи и на спину, но теперь они длиннее, гуще и больше вьются. Рост чуть ниже, талия чуть тоньше... и высокая грудь, приподнявшая рубашку, не оставляла сомнений в том, к какому полу принадлежит ее обладательница.

Леголас увидел, что смотрит она на Элронда. Лорд Имладриса так и впился в ее лицо глазами, причем с таким видом, будто перед ним предстало видение. Да уж, самое настоящее видение, иначе и не назовешь, подумал Леголас и понадеялся, что сам не вытаращил глаза и не открыл рот от удивления.

- Ну Гэндальф, ну удружил, - проворчала девушка себе под нос. У Леголаса был острый слух, и он это услышал.

Она скрестила руки на груди, выпрямилась, задрала подбородок, обвела присутствующих хмурым взором и спросила с вызовом:

- Для начала представьтесь, юная леди, - сказал Гэндальф, улыбаясь себе в бороду. Что-то непохоже, чтобы он был обеспокоен произошедшим только что превращением.

- Меня зовут... эээ... Морриган, к вашим услугам, - она поклонилась.

- Магия здесь, в Имладрисе? - хрипло сказал Элронд, наконец очнувшись от оцепенения, и посмотрел, сдвинув брови, на Гэндальфа.

- Не беспокойтесь, лорд Элронд, - сказала она кротко. - Мои способности меня покинули. Моего искусства теперь хватает только на дешевые фокусы вроде фейерверка или изменения внешности.

Логично было бы спросить, кто она такая и с какой целью скрыла свое лицо и имя, но Элронд этого не сделал, как будто не решался задать этот вопрос.

- Леди Морриган, в связи с открывшимися обстоятельствами я вынужден сообщить, что вам придется задержаться в Имладрисе.

- Я что, пленница? - спросила она, подняв брови.

- Ох уж мне это эльфийское гостеприимство, - проворчала девушка, и опять ее услышал только Леголас.

- У нас нет причин подозревать вас в дурных намерениях, - продолжал Элронд. - Тем не менее, вы не сможете покинуть границы Имладриса, пока я не сочту это безопасным. У вас заберут оружие, и вы не будете участвовать в совете, как предполагалось ранее. Вам разрешается свободно передвигаться по Имладрису, но за каждым вашим шагом будут следить. Не пытайтесь больше использовать магию, вам этого не позволят. И разумеется, вам придется носить одежду, более подобающую вашему... хм... полу.

Девушка скорчила недовольную гримасу, но ничего не сказала.

Элронд вышел за дверь и вернулся через пару минут с высоким эльфом в коричневой одежде. Судя по настороженному взгляду, который тот бросил на девушку, он уже был надлежащим образом проинструктирован.

- Леди Морриган, мой управляющий Анфаэль проводит вас в предназначенную для вас комнату. Ваши вещи и одежду вам принесут. Надеюсь, ваше пребывание в Имладрисе будет приятным.

Девушка хмыкнула и дернула плечом. Леголас подумал: что делать ему, если она не подчинится и станет сопротивляться? Встать на ее защиту или помочь ее утихомирить?

Морриган не стала сопротивляться, а спокойно последовала за Анфаэлем. Выходя, она бросила взгляд на Леголаса, и он вздрогнул, поняв, что она в первый раз посмотрела на него с того времени, как открылся ее настоящий облик.

Как только она вышла, Элронд потребовал от Леголаса рассказать все, что он о ней знает, все, что она говорила и делала с тех пор, как они познакомились. Леголас начал было рассказывать и вдруг мучительно покраснел: их с Роландом взаимоотношения открылись ему в истинном свете.

- Извините, я не могу сейчас об этом говорить, - пробормотал он, и Элронд его отпустил.

Леголас несколько часов провел на балконе своей комнаты, уставившись невидящими глазами в противоположный край долины. Он был потрясен, обижен, расстроен, чувствовал себя обманутым, униженным и опозоренным. Один вопрос не давал ему покоя: почему?

Потом, когда эмоции чуть-чуть улеглись и он смог рассуждать более здраво, Леголас вспомнил странное поведение Элронда, и в его душе зародились подозрения. Лорд Имладриса явно узнал Морриган... или она кого-то ему напомнила.

Неопределенность становилась просто мучительной. Он хотел узнать правду, какой бы она ни была.

Леголас встал и отправился разыскивать Морриган, справедливо рассудив, что никто, кроме нее, не даст ему ответа на все вопросы.

Ответов он получил даже больше, чем задал вопросов.

"Войдите", - сказал из-за двери такой знакомый голос, и Леголас вошел.

Морриган, в белом эльфийском платье, сидела в оконном проеме, грациозно изогнув стан. Поза ее дышала непринужденным изяществом. Наряд ее был прост и скромен, никаких украшений, кроме цепочки с хрустальной подвеской на шее. Лучи заходящего солнца обрамляли ее силуэт золотистым сиянием, играли в распущенных волосах, тяжелыми волнами сбегающих на шею и плечи. Весь ее облик напоминал картины древних мастеров. Она была так прекрасна, что Леголас начисто забыл те слова, с которыми хотел к ней обратиться.

- Тоже пришел требовать объяснений? - прервала тягостное молчание Морриган, искоса глядя на Леголаса настороженным взглядом.

- Если вы захотите их дать, леди Морриган, - ответил он, учтиво поклонившись.

Морриган задумалась, забавно наморщив нос и накручивая на палец прядь своих волос. Потом снова посмотрела на Леголаса и заявила:

- Эээ... натуральная брюнетка, - продолжала она. - Глаза синие. Рост пять футов восемь дюймов. Что я упустила?

- Вы смеетесь надо мной! - с досадой воскликнул Леголас. - Вы мне лгали все это время! Я хочу узнать, почему!

- Я лгала? - она вспыхнула румянцем. - Никогда, ни одним словом!

- Но имя, которое вы назвали... - Леголас не мог его произнести, это имя, ставшее для него дорогим и любимым.

- Имя - всего лишь звук, он не отражает сути. Я меняю имена так часто, как захочу. Какая разница, как я буду называться - Идари, Морриган, Роланд?

- Но ваш облик... Вы изменили его с помощью магии! Это, по-вашему, не обман?

- Если быть точной, я не меняла облик. Посмотри на меня, Леголас, разве ты не видишь во мне черты своего друга? Разве не в эти глаза ты смотрел с любовью, не эти губы целовал?

- Неужели ты сожалеешь о том, что я оказалась женщиной? - она усмехнулась. - Как пикантно. То, что я предпочитаю мужчин - не диковинка, а как насчет тебя, Леголас сын Трандуила?

На лице Леголаса отразилось страдание. Ее ирония была невыносима. Странным образом именно сейчас, с этой кривой усмешкой, с хамоватыми нотками в голосе она больше всего напоминала Роланда.

- Я так доверял тебе... - сказал он и посмотрел на нее беспомощным, потерянным взглядом. - А теперь ты осыпаешь меня насмешками, как будто я недостоин даже задавать тебе вопросы.

- О чем тут можно спрашивать? Я этого не хотела, и все произошло не по моей воле. Мои планы провалились, меня уличили в обмане, я пленница в Ривенделле, и... - голос ее дрогнул. - И мы с тобой расстаемся.

Леголас был совершенно обезоружен искренней печалью, прозвучавшей в ее последних словах. Он сделал несколько шагов к ней, как будто его тянуло магнитом. Морриган смотрела на него, и он тонул в ее бездонных синих глазах. Как во сне, он подошел к ней и взял за руку.

- Зачем тебе понадобился этот маскарад? Если бы я знал...

- Если бы ты знал, ни ты, ни я не могли бы вести себя так свободно. Вы, конечно, не люди, чтобы заставлять своих женщин сидеть дома, вышивать и ждать своих мужей с войны, но даже вы не сочли бы смертную женщину воином, равной себе... Что бы сказали твои эльфы, встретив меня в этом платье на границе Чернолесья? Только бы расшаркивались и пели соловьями: "Ах, леди, почему вы гуляете одна, позвольте вас проводить!" Если бы ты знал, что я женщина, ты бы глаз не смел поднять от смущения, не то что... И подумать только, я надеялась, что мужское обличье убережет меня от любовных приключений. Ха! Ваша суровая мужская дружба дает вам право на такие вольности, какие вы никогда не позволяете себе с женщинами. Моя стойкость еще никогда не подвергалась такому искушению, как в этом вашем эльфийском притоне разврата, в котором ты играл роль главного соблазнителя! - и она вдруг засмеялась веселым звонким смехом, запрокинув голову. - Представляю себе твое лицо, когда бы ты понял, кого затащил в постель!

- О, это было нелегко! Ты был очень убедителен... особенно для возвышенного целомудренного эльфа!

- Маленький демон! - с досадой сказал Леголас и выпустил ее руку. - Ты никогда не упускаешь случая позлословить по поводу моей расы!

- Конечно, вы же такие забавные, - теперь глаза ее лучились весельем. - Вот посмотрим, что ты будешь делать, если я тебя поцелую!

И она мигом спрыгнула с подоконника, обвила руками шею Леголаса и запечатлела на его губах долгий обжигающий поцелуй.

- Леди, вы ведете себя... женщине так не подобает... вы не жена мне... - лепетал он, делая слабые попытки освободиться из ее объятий.

- Попробуй-ка мне запретить! - хитро усмехнулась она и снова его поцеловала.

- Это не игра, Морриган, госпожа моя, - простонал он умоляюще. - Отпустите меня, пока я еще могу уйти!

Тут она отступила на шаг и раскинула руки, как птица крылья, глядя на него сияющими, смеющимися глазами.

- Уходи, если можешь. Я тебя не держу, милый эльф.

- Если я уйду, вернете ли вы мне мой покой, госпожа? Заставите ли забыть то, что было между нами?

- Нет, конечно, - с невинным видом ответила она. - Я никогда не отдаю то, что мое. И ты будешь мой, Леголас Трандуилион, это я тебе обещаю.

- Ты меня околдовала! - с жаром вскричал он, стиснув ее талию сильными руками и прижимая ее к себе. - Лгунья, бесстыдница, ведьма, похитительница сердец! Ты не смертная, ты демон Арды!

Ее глаза и губы искушали, манили, звали, обещали блаженство. Леголас чувствовал сквозь тонкую ткань платья ее грудь, вдыхал запах ее волос, и перед глазами его все плыло.

- Моя любовь принадлежит тебе, но мы не можем быть вместе, пока между нами стоят тайны и недомолвки, ложь и непонимание. Как я могу тебе верить, Морриган? Кто ты такая? Скажи мне, что ты скрываешь?

- Сначала поцелуй, - не задумываясь, требовательно сказала она, закрыла глаза и, запрокинув голову, недвусмысленно подставила ему свои полураскрытые губы.

Леголас поцеловал ее, прежде чем сам понял, что он делает.

В ближайшие несколько минут мир для него перестал существовать... остался только сладкий вкус ее горячих нежных губ. Но, оторвавшись от них, Леголас еще нашел в себе силы и решительности снова задать ей тот же вопрос.

- Это долгая история, - наконец сказала она очень неохотно.

- Ничего, времени у нас много, - улыбнулся Леголас.

Он вдруг легко поднял ее на руки и посадил в низкое кресло у окна, а сам сел на ковер у ее ног, глядя на нее снизу вверх открыто и твердо.

- А я могу почувствовать это. И как я буду тебе доверять?

- Ладно, твоя взяла. Что конкретно ты хочешь знать? - Морриган посмотрела на него, склонив голову.

- Для начала - что тебя связывает с Ривенделлом и почему Элронд Полуэльф не должен был узнать тебя.

- Прямо в точку, любопытный эльф... Что ж, я тебе расскажу, даже если мне придется пожалеть об этом. Надоело врать. Хотя драматические объяснения мне тоже порядком надоели...

- Леголас, ты когда-нибудь слышал имя Финмориэль? - обратилась она к нему.

- Что-то знакомое, - он напряг память. - Очень давно... я его слышал. Я тогда только вышел из детского возраста, и меня стали пускать на взрослые пиры и состязания певцов. И вот однажды при дворе моего отца появился менестрель из смертных. Имени его я не запомнил. Думаю, отец зазвал его к нам ради любопытства, потому что людская манера пения звучит для нас дико и экзотично. Он спел несколько песен, и в числе прочих одну, которая вызвала большое неудовольствие моего отца. Он даже приказал певцу замолчать. Там были такие слова:

Позже я спросил отца, почему человек так пел, ведь всем было известно, что хозяйка Ривенделла - госпожа Келебриан, жена лорда Элронда, дочь великой Галадриэли. Отец попытался скрыть свое раздражение и сказал, что менестрель просто назвал ее другим именем. Тогда я спросил, как можно было назвать золотоволосую Келебриан "Финмориэль" - "дева с черными волосами"? Отец что-то пробормотал про смертных, вечно перевирающих чистый синдарин, но я видел, что он не хочет говорить правду и оставил его в покое. Больше никогда это имя я не слышал - до сегодняшнего дня.

- Вот как, ее имя даже перестали упоминать, - сказала она с горечью. - Очень на них похоже. Даже пока она была хозяйкой в Ривенделле, ее не очень-то признавали.

- Она была смертной женщиной и первой женой Элронда. Илан Гвендолин было ее имя, а по-эльфийски ее звали Финмориэль.

- Элронд был женат дважды? - изумился Леголас. - Я никогда не слышал об этом.

- И не услышишь, наверное, ни от кого, кроме меня и самого Элронда.

- Но как это возможно? Ведь эльфы соединяются в браке один раз и на всю жизнь. Помня судьбу Финве и его сыновей, никто бы не осмелился даже помыслить о второй жене.

- Этот обычай легко обойти. Ведь Илан была смертная и не подчинялась законам эльдар. Эльфы никогда не признавали их союз за настоящий, тем более что он не был скреплен никакой формальной церемонией. Ее, конечно, принимали любезно, но холодно. Только Галадриэль с Келеборном относились к ней по-дружески.

- Но если они любили друг друга, то никакие церемонии были не нужны, чтобы их брак считался браком! - воскликнул Леголас.

- Во всякой любви, кроме любви, есть еще много чего. Илан вообще была довольно скандальной особой и не вполне соответствовала представлениям о том, как должна себя вести жена эльфа. Кстати, она воевала бок о бок со своим будущим мужем на Дагорладе во времена Последнего союза и спасла ему жизнь. Нашлись такие, которые сказали, что он женился на ней из благодарности. И такие, которые сказали, что она его совратила, и что в союзе их не было любви, одна плотская страсть. На самом деле было и то, и другое, и третье, и еще много всего прочего... Они провели вместе десять лет, и брак их был тяжелым испытанием для обоих, потому что они были слишком разные.

- Нет, она ушла. Покинула его, потому что не могла дать ему счастья. Неудивительно, что о ней не вспоминают. Из всех ее поступков этот, наверное, считают худшим. Но они оба сделали ошибку, и она всего лишь исправила ее, освободила Элронда. Потом он утешился и был счастлив с Келебриан. Надеюсь, по крайней мере.

- Ты... неужели ты... О Морриган, ведь ты происходишь от нее? Другого объяснения я не вижу. Может быть, в тебе даже течет кровь Элронда?

Морриган так резко вскочила с кресла, что опрокинула его.

- Ваш эльфийский мелодраматизм меня уже достал! - завопила она, топая ногами. - И ты туда же! Ладно, когда меня называют собственной пра-пра-правнучкой, но чтобы Элронд был моим предком - это уже слишком. Не было у Илан детей, не было!

Леголас смотрел на нее, удивленно хлопая ресницами.

Морриган кинулась на колени, схватила Леголаса за плечи, подтащила его к себе, так что они оказались нос к носу, и раздельно произнесла:

- Я - это она. Я Илан Гвендолин, прозванная Финмориэль. Вернее, была когда-то ею.

- Это невозможно. С тех пор прошло три тысячи лет, - запинаясь, выговорил Леголас. - Ни один смертный не может прожить так долго!

- Нет. Я покинула этот мир и путешествовала. По другим мирам, где время течет по-другому. И раньше я никогда не попадала в один и тот же мир дважды. Для Средиземья почему-то сделали исключение.

- Я была воином, волшебницей, королевой, полубогиней, авантюристкой. Я сражалась, грабила корабли, строила и разрушала города, вмешивалась в историю. А потом меня снова забросило сюда, и я очнулась на Железных холмах в первый день весны, и только когда увидела перед собой Одинокую гору и Эсгарот, то поняла, куда попала. Звучит жутко бредово, - пробормотала она себе под нос и продолжала:

- Во время моих путешествий я обучилась магии, но теперь она почти не действовала. Я смогла только наложить простое заклятье, чтобы все принимали меня за мужчину. И я отправилась в Ривенделл, потому что...

- Потому что хотела увидеть Элронда, - закончил он безжизненным голосом.

- Ну, и это тоже. Но главным образом я хотела поучаствовать в историческом совете, а может быть, и отправиться потом в ваш поход. И вот, когда я бродила в Чернолесье, раздумывая, что бы предпринять, я повстречала тебя... и дальше уже думать стало некогда.

Леголас слушал ее, не понимая. Одна мысль преследовала его.

- Значит, ты жена Элронда... Наверное, ты вернешься к нему...

- Что, мне лучше быть мужчиной, чем чужой женой? - усмехнулась Морриган. - Опомнись, Леголас, все давно кончено. Для него прошли тысячи лет, для меня сотни, мы изменились, любви больше нет... О чем можно говорить, если он даже не узнал меня сразу. Да-да, он был здесь сегодня, - сказала она, отвечая на его вопросительный взгляд. - Теперь он знает. И что, разве он сейчас рядом со мной? Нет, мы расстались очень давно и навсегда. Иногда приятно вспомнить дела минувших дней, но прошлого не вернешь.

Леголас отвернулся и спрятал лицо в ладонях.

- Мне нужно подумать, - сказал он глухо. - Все это так странно... Дай мне время подумать!

- У тебя нет времени, Леголас. Завтра совет, который изменит судьбу и твою, и всего Средиземья. Ты покинешь Ривенделл, и мы расстанемся.

- Иди, - она легко коснулась его плеча. - Думай... Наверное, мне не следовало рассказывать тебе, кто я, но ты сам просил. Теперь ты потрясен, а я растеряна и не знаю, что делать. Иди, Леголас Зеленый лист, сражайся, спасай Средиземье, а я буду сидеть в Ривенделле и вышивать.

На следующий день он зашел к Морриган, уже в походной одежде.

Увидев его, она как будто окаменела, уронив руки вдоль тела, и только спросила:

- Я знаю много о судьбе других... и ничего о своей собственной.

Они замолчали и только смотрели друг на друга, не отрываясь.

- Морриган... - позвал он ее, и печаль звучала в его голосе.

Всхлипнув, она бросилась ему на шею. Держа ее лицо в ладонях, Леголас покрывал его нежными поцелуями, а она прижималась к его груди и шептала:

Только когда Братство оставило позади Имладрис, он вспомнил, что слова "люблю" она так ни разу и не произнесла.

Она была всюду: ее глазами смотрело осеннее небо, ее голосом пели ручьи, журчащие по камням, снег белизной напоминал ее кожу, ветви деревьев обвивали его, словно ее руки. Она была всюду - и нигде, как сон, от которого только что пробудился, как воспоминание. Увидит ли он ее снова?

Леголас грезил о ней на привалах, глядя в ночную тьму открытыми глазами. Мысли уносили его в Имладрис, где она сидела в белом платье у окна, бродила по дорожкам, усыпанным желтыми листьями. Он помнил каждый миг их знакомства, каждый ее взгляд, каждое сказанное слово и теперь бережно перебирал их в памяти, как величайшие сокровища.

О будущем он старался не думать. Может быть, ему суждено погибнуть в этом походе. Братство еще даже не перевалило через Хит Айглин, но опасность уже следует за ними по пятам. А впереди их ждет страшный Мордор... Только Валар знают, когда он вернется и вернется ли вообще. Дождется ли она его? И станет ли ждать? И что им делать потом, когда они встретятся - смертная женщина и вечно юный бессмертный эльф? Годы промелькнут, как луч зарницы, и принесут неизбежное расставание навеки, потому что она не сможет последовать за ним в чертоги Мандоса, а он - туда, куда уходят люди. И захочет ли она связать с ним свою судьбу? Отдать ему свою любовь? Леголас не знал. "Когда вернусь, спрошу ее. И приму ее ответ, каким бы он ни был. Я должен был спросить ее перед походом, но у меня не достало решимости".

И в эту ночь в Лориене, после битвы, после гибели Гэндальфа, под звуки плача галадрим по Серому Страннику, с щемящим чувством скорби в груди, он не мог прогнать от себя мысли о Морриган. Как можно было о ней не думать? Она была как наваждение. В этот же вечер, когда Братство стояло перед Галадриэлью и Келеборном, он поймал на себе взгляд одетой в белое эльфийки с галереи, обвивающей соседний мэллорн. Сердце на секунду перестало биться и ухнуло куда-то вниз - ему показалось, что из-под накинутого на голову шарфа на него смотрит Морриган. Эльфийка отвернулась, и он взял себя в руки. "Скоро ты будешь видеть ее в каждой встреченной девушке!" - сказал он себе.

Товарищи его спали, а он сидел, прислонясь спиной к стволу дерева, и смотрел в звездное небо. Размышления его были прерваны странным, будоражащим ощущением чужого взгляда. Он осмотрелся.

Снова она! Та же эльфийская девушка в белом платье и шарфе, наброшенном на голову, стояла под аркой и смотрела на него. В то же мгновение, когда он заметил ее, она повернулась, поманила его рукой и исчезла за деревьями. Без колебаний Леголас последовал за ней.

Белое платье мелькнуло в конце аллейки... на лестнице... у стены, оплетенной вьюнками... Он повернул за угол и увидел полог, натянутый под большим деревом, и разбросанные на траве под ним подушки.

Из тени выступила белая фигура. Тонкие руки обвили его шею, и знакомый голос произнес:

- Морриган! - вскрикнул Леголас и прижал ее к себе.

Да, это была она, ее озорные глаза блестели, губы смеялись, и вся она просто сияла от радости.

Это было счастье - обнимать ее. Леголас зарылся лицом в ее волосы, и несколько минут они просто стояли, не говоря ничего, слушая, как их сердца бьются в унисон.

- Леди Галадриэль, разумеется. Она узнала меня и согласилась предоставить убежище. Она всегда хорошо ко мне относилась.

- Позволь оставить свои секреты при себе. Когда я не хочу сидеть под стражей, меня никто не удержит. Неужели ты думал, что Элронду удастся то, что не удалось твоим эльфам?

Опять волшебство и тайны, подумал Леголас. А еще он подумал, что сейчас ему нет до этих тайн никакого дела, и поцеловал ее.

Он уже почти забыл, как это сладко - целовать ее.

- Кажется, я забыла тебе сказать, что люблю тебя.

Несколько минут они упоенно целовались, и Леголас сам не заметил, как оказался под пологом, на подушках, с Морриган, полулежащей в его объятиях. Тут он опомнился и осознал, что находятся они не в Чернолесье, а в чужом и незнакомом Лориене, и в сердце вернулась тревога, и ужасы прошедших дней снова возродились в памяти.

Со вздохом он отстранился от нее и сел, глядя печальными глазами.

- Не время сейчас для любви... Завтра мы снова отправляемся в путь, навстречу новым опасностям, и... ты знаешь, Гэндальф погиб... в Мории...

- Я знаю, - сказала она. - Старый... хм... чудак устроил мне хорошую подлянку, но мне все равно его жаль. Даже несмотря на то, что на самом деле он не погиб.

- Не делай такие глаза, Леголас. Можно подумать, ты не знаешь, что он майя. Как он может погибнуть?

- Гэндальф возродится, Братство разделится, кольцо будет уничтожено, убийца - шофер... - пробормотала она скороговоркой. - Я очень много знаю. Но сейчас ты не должен об этом думать.

И он поверил. И почувствовал, как с его души словно свалился огромный камень, и напряжение последних дней отпустило.

- Ты возвращаешь мне надежду и радость жизни, возлюбленная моя Морриган! - сказал он, целуя ее.

И она ответила ему так жарко и требовательно, что он почувствовал, будто огонь распространяется по его телу. Руки ее скользнули ему под рубашку, и от ее прикосновения он застонал.

- Молчи, - повелительно сказала она. - У нас есть всего одна ночь. Я намерена провести ее с пользой и узнать, наконец, каков ты в постели.

- То есть... ты предлагаешь... разделить с тобой ложе?

- Здесь и сейчас, милый эльф, - проворковала она, целуя его в шею и плечи.

Это очень мешало сосредоточиться. Фактически, он был уже не в себе от переполнявших его любви и желания. Теперь он знал, что любит ее, как никого никогда не любил, и хочет быть с ней всегда, и к Мандосу все сомнения!

- Нет большего счастья, чем стать твоим мужем! - воскликнул он, пылко обнимая ее. - Прими это кольцо, чтобы скрепить наш брак!

- Что? Какой еще брак? - и она мгновенно спрятала руки за спину.

- Но... перед тем, как соединиться на ложе, как соединяются возлюбленные, мы должны принести друг другу брачную клятву...

- Нет уж, увольте меня от браков с эльфами! - с возмущением воскликнула она.

- Ты отказываешься быть моей женой? Но почему?

- Люблю и желаю, как никого другого, и сегодня ты будешь моим - только, пожалуйста, без всяких колец, клятв и свадеб, - зашептала она жарким шепотом, прижимаясь к нему горячим телом.

- Только если ты поклянешься именем Единого быть моей женой, в радости и печали, на счастье и горе, делить со мной жизнь, и дом, и ложе. Иначе я не могу.

- Полно, - она смотрела на него дразнящим взглядом. - Передо мной еще никто не устоял. Иди ко мне, милый эльф, и мы закончим то, что начали.

Руки ее заскользили по его телу, и он почувствовал, что теряет самообладание, задыхаясь от желания. Но он ведь эльф, и вожделение над ним не властно, и он может управлять собой в любой ситуации... ведь может? Только бы она не поцеловала его еще раз в эту ямку на шее между ключицами... О святые Валары! Кажется, он сейчас потеряет сознание... Ее запах... ее нежные руки... горячие губы... щекочущие прикосновения ее волос к обнаженной коже...

- Не раньше, чем ты наденешь мое кольцо, - твердо сказал он, перехватывая ее запястья.

- Моралист! - прошипела она, пытаясь освободиться. - Я не подчиняюсь вашим законам! И не терплю, когда мне ставят условия!

- Ты тоже один раз отказала мне из-за своих принципов.

Леголас опрокинул ее на подушки и прижал своим телом, чтобы она не могла вырваться. Держа одной рукой ее запястья, другой он принялся ласкать ее везде, где мог дотянуться, при этом не забывая держать губы занятыми - словом, проделывал все то, что она только что проделывала с ним. Когда Морриган застонала и выгнулась дугой, он промурлыкал ей в ухо:

- Все еще не хочешь быть моей женой? Я ведь могу и прекратить...

Она начала вырываться, но он держал ее крепко.

- Роли поменялись, возлюбленная моя Морриган. Я утолю твою страсть, если ты назовешь меня своим мужем.

- Шантажист! Это что, ваш брачный обычай - мучить девушку, пока она не согласится?

- Но разве ты меня не мучаешь? Я не буду твоей игрушкой на одну ночь. Я хочу, чтобы мы соединились не только телом, но и душой, и провели вместе всю жизнь в любви и согласии. Для меня легко сопротивляться зову плоти, и я не позволю тебе меня соблазнить.

- Совсем недавно ты был готов чисто по-дружески залезть в мою постель!

- Ты сама сказала, что в любви по принуждению нет удовольствия. Не заставляй меня отказываться от моих обычаев.

- Неужели единственный способ получить тебя - это выйти за тебя замуж? - с досадой сказала Морриган.

- Да, госпожа моя, - ответил он и поцеловал ее.

Ее огромные глаза в темноте казались почти черными, и в них горел мрачный огонь, когда она сказала:

- А ты знаешь, что я одним прикосновением могу заставить тебя сгорать от страсти, забыв о твоем целомудренном эльфийском естестве?

- Я знаю, что ты этого никогда не сделаешь. Зачем тебе раб, покоренный твоей магией?

- Что ж, - наконец, сказал он. - Я не хочу другой жены, кроме тебя, и значит, мне судьбой назначено остаться без наследников.

- А что скажет твой отец, когда узнает, что ты женился на смертной?

- Вот уж это меня волнует в самую последнюю очередь! Никто не смеет препятствовать любви.

- Ага, а твой отец случайно не родич Элу Тингола? Как бы он тоже не послал меня... куда-нибудь подальше.

- Морриган, ты иногда выражаешься чудо как забавно... Если он будет против нашего брака, я откажусь от наследства, только и всего. Мы с тобой найдем, где поселиться. Будешь дальше придумывать отговорки или все-таки дашь мне ответ?

Она глубоко вздохнула и лучезарно улыбнулась:

- Ты не оставил мне выхода... Похоже, мне придется согласиться. Давай свое кольцо!

- Куда же оно закатилось... Ладно, клятвы вполне достаточно. О моя Морриган! - Леголас поцеловал ее, задыхаясь от радости. - Я беру тебя в жены перед лицом Единого и клянусь быть с тобой в горе и радости, богатстве и бедности, любить тебя и быть тебе верным, пока не разлучит нас Намо Судия...

- Я беру тебя в мужья, Леголас Трандуилион, и клянусь... клянусь делить с тобой очаг, и ложе, и всю твою жизнь, в горе и радости... А про верность обязательно говорить?

- Ну ладно... и хранить тебе верность... пока судьба или добрая воля не разлучит нас... Это все?

- Все, кажется... Наверное, надо поцеловаться... Ну вот, теперь ты моя жена!

Морриган обвила его руками и ногами и наиразвратнейшим тоном произнесла:

- За это ты будешь расплачиваться со мной каждую ночь, наглый эльф!

Посреди поцелуев, любовных ласк, шелеста срываемой одежды Леголас вдруг сказал, краснея, прерывистым шепотом:

- Морриган... Я должен признаться... Я никогда раньше... ну, ты понимаешь... ни с кем...

- У нас принято хранить невинность до свадьбы.

- Ну, тогда посмотрим, на что способен эльфийский девственник...

И весь остальной мир для них перестал существовать. Осталось только слияние губ, слияние тел, объятия, прикосновения... Пять раз за ночь соединялись они на ложе, как муж с женой, и лишь перед рассветом задремали, истомленные, в объятиях друг друга.

Утром, проснувшись первым от пения птиц, Леголас оперся на локоть, глядя на спящую Морриган.

- Ты прекрасна, возлюбленная моя, - прошептал он.

Она открыла глаза, улыбнулась ему и сладко потянулась, ничуть не стесняясь своей наготы.

Его кольцо ночью все-таки нашлось - впилось ему в бок в самый разгар любовных игр, - и сейчас оно красовалось у Морриган на пальце.

- Легси, я решительно отказываюсь верить, что ты ни с кем и никогда!

- Мы, эльфы, от природы наделены... эээ... многими талантами... И пожалуйста, не называй меня так, не то я буду звать тебя Морри.

- Только попробуй! Думаешь, если муж, так все можно, да?

Она посмотрела на свою правую руку, на серебряное кольцо Леголаса, и ворчливо сказала:

- Зачем только я согласилась... Видел бы кто-нибудь доблестную Идари, окольцованную, как юная романтическая девица!

- Я тебя ни к чему не принуждал, - сказал Леголас и подмигнул ей. - Вот оно, кольцо. Сними, если хочешь!

- Ну уж нет, - решительно ответила она. - Муж - значит муж. И только попробуй оставить меня вдовой! Разыщу в залах Мандоса и задам такую трепку, которой ты до конца Арды не забудешь!

- Где мне искать тебя, когда наш поход закончится?

- Не знаю. Но ты меня обязательно найдешь. Много времени пройдет, прежде чем наши судьбы соединятся, но это неизбежно случится. Ты узнаешь, где меня искать... когда будет нужно.

И Леголас отправился в путь вместе с Братством, унося с собой память о ночи любви и ее прощальном поцелуе.

Исход Нолдоров из Валинора
Вольное переложение Леголасом песни Роланда на синдарин

      Плачут жалобно чайки над Западным морем,
      Над туманом и белою гаванью дальней.
      Уходил к смертным землям народ Феанора,
      С неизбывной тоскою и песней печальной.

      Принимая проклятье Айнуров на плечи,
      Кровь усобиц и распрей, обиды и горе,
      Подчиняясь велениям сердца и зная -
      Никогда не забыть им о Валиноре.

      Не сотрется отныне в их памяти вечной
      Свет священных деревьев, погубленных тьмою,
      Тириона ажурные башни и шпили,
      Ильмарина снега под высокой звездою.

      Но превыше обетов, превыше проклятий
      Жажда мести звала и вела их в погоню
      За похищенным чудом, что ярко сияет
      На челе Властелина в Железной короне.

      За манящим огнем рукотворных камней
      Шли они, корабли за собою сжигая,
      Шли навстречу раздорам и долгой войне,
      По телам и костям, дивный край покидая.

      Вкус соленого ветра, не молкнущий голос прибоя
      Знаком тщетной надежды пребудут отныне
      Для Нолдоров, отвергнувших волю Валаров,
      Ради вечной свободы и великой гордыни.

***

Плач Элронда по Финмориэль
Предположительный оригинал на синдарине песни менестреля при дворе короля Трандуила

      Память прежних веков не тревожь, не зови,
      Все ушло, словно сон, и уже не вернется,
      Где бродили вдвоем средь зеленых долин,
      Там лишь горное эхо тоскливо смеется.

      Помню руки ее и застенчивый взгляд,
      На груди из цветов драгоценный убор,
      И волос смоляных на плечах водопад.
      И сгорает душа, как осенний костер.

      Как нежна, и сильна, и прекрасна собой,
      Ты искусна была и в любви, и в войне,
      Опустел Ривенделл без твоей красоты,
      Ну а сердце мое опустело вдвойне.

(Сцена, которую Леголас не мог видеть, но без которой повествование было бы неполным)

...Когда он вошел, она стояла у окна, глядя на горы и водопады.

- Леди Морриган! Могу я задать вам несколько вопросов?

- Разве тюремщик спрашивает позволения? - сказала она, не поворачиваясь. - Спрашивайте, лорд Элронд, только не ждите, что я стану вам отвечать.

- Я не тюремщик, и это не допрос, а личная беседа. Скажите мне, кто ваши родители и откуда вы родом?

- Вы напоминаете мне одну... особу, которую я знал когда-то. Я не слышал о ней очень давно, я потерял ее след, и теперь вы - единственная ниточка, которая может помочь мне раскрыть эту тайну.

- Вы не просто на нее похожи, у вас ее лицо, как будто вы - ее телесное воплощение. Когда я увидел вас, то в первый момент подумал, что передо мной она.

- Такое сходство не может быть случайным. Даже голос ваш, фигура, манера держаться - все напоминает о ней. Может быть, она продолжала жить в своих потомках, и вы, леди - наследница ее красоты... Пожалуйста, припомните, не было ли в вашем роду в начале третьей эпохи женщины по имени Илан? Илан Гвендолин, прозванной Финмориэль? Или, может быть, вам знакомо это имя?

Ей казалось, что она затылком ощущает грозный взгляд Элронда.

- Вы лжете. Я слышу это по вашему голосу, леди Морриган, - он повысил голос. - Посмотрите на меня! Я хочу видеть ваше лицо! Глядя мне в глаза, скажите, что не хотите дать мне никаких сведений о женщине, которую я когда-то любил!

Медленно-медленно Морриган повернулась, но взгляд ее был опущен к полу.

Элронд в три быстрых шага пересек комнату и оказался рядом с ней.

- Откуда это у вас? - произнес он изменившимся голосом.

На груди ее висел голубоватый прозрачный кристалл на цепочке - украшение, слишком хорошо ему знакомое. Элронд протянул руку, но тут же ее отдернул, устыдившись своего жеста.

- Она никогда это не снимала, - тихо сказал он.

- Конечно, нет. Это не снимается, и цепочку разорвать невозможно, - ответила она так же тихо, по-прежнему не поднимая глаз.

Элронд взял ее за подбородок и поднял ей голову, чтобы заглянуть в лицо.

- Никто никогда не называл меня так! - он отступил на шаг.

- Никто... кроме Илан Гвендолин. Ты ведь догадался, Эл. Ты знаешь правду, просто ты ей не веришь.

Но в глубине души он действительно знал - с той самой минуты, как ее увидел. Что-то нашептывало ему верный ответ, но он гнал от себя этот шепот, не желая, не смея, боясь поверить.

- Илан! - выдохнул он и схватил ее за руки. - Как это может быть? Неужели дух твой вернулся в Арду из-за края времен, куда уходят все люди? Я узнаю черты твоего лица, но твои глаза, твой взгляд, твоя речь!.. Они больше не прежние. Я не узнаю в тебе ту, которая была когда-то моей возлюбленной.

- Мне была дарована новая жизнь - новая, а не прежняя, и я стала другой, как фиал, наполненный вином нового урожая. От Илан Гвендолин ничего не осталось. Элронд, твоя Финмориэль умерла три тысячи лет назад.

- Ты не она - и в то же время она, - Элронд взял ее за плечи и повернул так, чтобы свет от окна падал на ее лицо. - Я вижу лишь слабый отблеск того яростного пламени, что сжигало тебя когда то. Огонь погас, Финмориэль?

- Он погас, Элронд. Я исцелилась. Душа моя обрела покой, и воспоминания о прошлом не тревожат меня больше.

- Жаль, что эльдар так легко не забывают... - сказал он с горечью. - Не было дня, когда бы я не вспоминал о тебе.

Она нерешительно сделала шаг и прижалась лбом к его плечу, и он неловко обнял ее за плечи и положил ладонь на ее склоненную голову.

Молчание ее было таким долгим, что он решил, что вопрос останется без ответа. Но она сказала наконец:

- Я провела с тобой десять лет, Эл. И все это время мне казалось, что я занимаю чужое место. Что я не имею права на твое сердце, что я обманом похитила то, что мне не принадлежит. Ты ведь сразу знал, что мы делаем ошибку, что мы не будем счастливы - и не остановил меня.

- Кто мог бы остановить Илан Гвендолин, которая сама наносит раны и сама их исцеляет, сама разжигает огонь и сама его гасит? Кто мог бы помешать ей получить то, что она хотела? Сам Эру бы не смог. Я был молод... Кто бы поставил мне в вину, что я не отвернулся от тебя? Может быть, сейчас, вернись я в то время, я поступил бы по-другому... Предпочел бы "прекрасное, хотя незавершенное воспоминание омраченному горестным концом", сохранил навечно память о прекрасной деве, сражавшейся рядом со мной у врат Мордора, нежном друге и доблестном воине... а не о той, которая покинула меня, ушла по доброй воле во тьму, лишь на краткий миг озарив мою жизнь. Но прошлого не вернешь, и я ни о чем не сожалею.

- Зато я сожалею. Что дважды жестоко обошлась с тобой - когда покинула тебя, но еще больше - когда поймала тебя в сети моей любви.

- Не говори так, Гвен, - сказал он мягко. - Да, любовь наша была похожа на бушующий горный поток, который низвергся с гор, сметая все на своем пути, и иссяк. Но мы все-таки знали счастье, и воспоминание о нем дорого для меня, хотя не ты стала моей женой и матерью моих детей, и не с тобой я встречусь в благословенном Амане.

- Я знала, что тебе предназначена другая судьба. Из-за меня ты свернул с дороги, но я освободила тебя и дала тебе вернуться на твой путь, и все, что тебе было предначертано, сбылось.

Он взял ее руку и прикоснулся к ней губами нежно и почтительно.

- Друг мой, Гвен, от костра нашей любви остались лишь угольки, но ведь и они могут согреть.

- Это правда, - ответила она и поцеловала его в лоб. - Давай сядем у камина и поговорим о прошлом. Ты расскажешь мне, что здесь происходило за время моего отсутствия, и рассказ этот будет долгим.

- С радостью, Гвен, - Элронд улыбнулся. - Я прикажу подать нам вина. Надеюсь услышать и твой рассказ о том, где ты провела все это время и как оказалось, что теперь тебе подвластна не только холодная сталь, но и магическая стихия.

- Кое-что я тебе расскажу. Но не все, - сказала она с улыбкой, беря его за руку. - Ты же знаешь, я всегда неохотно раскрывала свои тайны.

- О да, - он вздохнул. - По крайней мере, в этом ты ничуть не изменилась.

- Есть кое-что во мне, что всегда остается неизменным - твердая рука, пылкое сердце и нелюбовь к правдивым ответам...