Эрл Грей (ele133@yandex.ru)
Опубликовано на сайте http://fanfiction.boom.ru
В его жизни случилось затмение. Миленькое такое, с пушистыми ресничками, тонкой талией и стройными ножками. Это астрономическое явление было ему не в диковинку: в жизни кавалера Ахэрли затмения случались довольно регулярно лет с 15, но такого длительного он не мог припомнить. Постепенно кавалер привык, что затмение затмило вообще все и вся, и только пригибался, когда оно, сверкая от возмущения глазами, отучало его приходить домой под утро с помощью очередного дорогостоящего предмета искусства, которыми были набиты многочисленные комнаты их трианесского дома. Вскоре в размеренную жизнь сладкой парочки ворвалась еще одно, не описанное нерадивыми астрономами космическое тело – беззаконная комета – и принялось наматывать круги вокруг теплого солнышка-Ахэрли, все сужая орбиту. Затмение подулось-подулось, побросало в пришельца сервизами, но особого успеха не имело, и немудрено: против кометы могли помочь лишь средства ПВО, пока еще не изобретенные ленивым человечеством.
А потом все это астрономическое великолепие потихоньку схлопнулось в черную дыру и постаралось незаметно улизнуть куда-нибудь в соседнюю галактику, куда не добрались еще необузданные захватчики на неоседланных звездолетах.
Итак, троица, живо напоминающая трех всадников Апокалипсиса, ищущих, кому бы этот Апокалипсис устроить, резво покоряла просторы бескрайней степи вдалеке от привычных благ цивилизации: всадник рыж, всадник блед и всадник черен.
Несмотря на внешние различия, они и духовно были совершенно разными людьми. Ну, во-первых, один из них людьми не был. Бледный до голубизны эльф гордо восседал на коне по левую руку от рыже-пламенного всадника, при виде которого рука сама тянулась позвонить 01. Справа к рыжему жался могучий черноволосый муж. Его косе мало не до пояса могла бы позавидовать любая красавица, мучающая свои патлы химией от Шварцкопф. Остальным достоинствам мужика могли бы завидовать Сталлоне, Ван Дамм и Шварцнеггер вместе взятые.
Маленькая, в полтора десятка дворов веска притулилась у берега полноводной реки. Всадники притормозили перед этим нежданным очагом цивилизации. Со всех сторон бежали голые ребятишки, полуголые подростки и вполне одетые девки. Как из-под земли нарисовалась толпа загорелых белозубых парубков с длинными чубами, выгоревшими на солнце. Обе стороны поглядывали друг на друга с плохо скрытой жадностью.
Первыми заговорили местные:
– Уж вы гой еси побродяжники! Откуль путь имеете-держите?
При слове «имеете» колоритная троица оживилась.
Вперед выступил дряхлый старец и, гостеприимно откашлявшись, спросил скрипучим голосом:
– А как звать вас, гости дорогие?
Не имея причин скрываться от дикарей, живущих на краю света, гости охотно назвали свои имена. Услышав их, старец изменился в лице и всплеснул тощими ручонками.
– Внемлите все! Боги услышали нас! И послали нам своих вестников, которые наведут порядок в воспроизводстве нашей великой нации! Падите ниц перед героями! Добро пожаловать, Итиль-джан, сын великой реки! – для наглядности старец махнул высохшей дланью в сторону речного берега. – Подкрепи свои силы перед великими свершениями, могучий Кинтавро, человек-жеребец! И ты, кто носит имя детородного мужеского уда, посланный нам богами Ахэрли!
Кавалер Ахэрли, который привык считать, что его гордое родовое имя означает всего лишь «самый красивый цветок из пышного сада любви», не знал, как отнестись к этим лингвистическим новшествам, тем более что Кинтавро, услышав перевод, неприлично заржал и показал ему большой палец. Ахэрли так и не понял, что он хотел этим сказать...
Обещанный пир на свежем воздухе несколько разочаровал искушенных путешественников-космополитов, но с голодухи, да запив это дело медовой брагой, они привередничать не стали. Наевшись от пуза жареной свинины, рыбы с пряностями, молодой курятины, арбузов и дынь, они снизошли до расспросов, в чем заключается горе и чем они должны помочь.
– Это великая тайна! – уже насосавшийся медовухи старик поднял корявый палец. – Но вам скажу! Дети у нас рОдятся плохо. Почитай нет никого – голов семь-восемь на пару половозрелых производителей, а боле – ни-ни! Те и так, и сяк, а никак! Вон у соседей рядышком, верст полутораста не будет, у тех по дюжине, так что они того и гляди воевать нас придут, на добро наше зарятся!
Пораженный Кинтавро обвел взглядом полуземлянки, тощих свиней и коз, голопузых кривоногих ребятишек и не нашел, на что позариться. А довольный реакцией дед продолжал, хлебнув бражки:
– Поголовье падает. Уж мы и девок живьем в землю закапывали, и в реке топили, и в жертву Огню приносили, и с быками случали – ну, верите ли, ничего! Волхву послали даров да тех же девок, он и сказанул, мол, путники вам дело поправют. Но не простые! А чтобы были родней реке, коню и огню, во как! Я грю, эт вы и есть. Так что посля пирка начнем благословясь.
Местный столп нравственности опрокинул чарку и не заметил, как явственно скривились точеные личики пришельцев. Но, увидев, что вокруг собралось широкое, медленно сжимающееся кольцо жаждущих девок и баб, а также их здоровущих мужей и отцов, гости еще раз прочувствовали, что бесплатными курятина и свинятина бывают только в мышеловке.
– Нам надо поговорить! – озабоченно заявил родственник огня. – Чтобы вам, отец, помочь покачественнее.
Он отвел своих приятелей подальше от местных – на светлый песочек гордо несущей свои воды Итили.
– Я пас, – сразу заявил новоявленный сын реки, с тоской поглядывая на родственницу.
– Да мы знаем, что ты пасс, – заржал человекоконь. – Мне это тоже нафиг не надо. А вот с ихними мужичками я бы поближе познакомился, – заявил он, оглядываясь и одновременно облизываясь на стоящих в отдалении стройных загорелых парубков.
– Это мне, что ли, одному отдуваться? – обиделся рыжий. – Значит, как с посторонними мужиками развлекаться – так ты первый, а как надо баб ублажить, так я самый крайний? Ну одну-то я ублажу... Но ведь они нас живыми не выпустят!
– Значит, сделаем так... – проговорил родственник коня и притянул к себе головы своих товарищей.
– Слышь, отец, а больше ничего волхв не сказал – ну как там конкретно надо это все организовать? – подсел к старику рыжий, которому строила глазки добрая половина девок. Не особо добрая половина больше рассчитывала на хрупкого и полупрозрачного (аж съеденная курятина просвечивала в животе) сына великой реки. Молодухи вплоть до бабушек томно улыбались крепкому, как дубовая колода, чернокосому мужичку.
– Че? Какой волхв? А, волхв! Да он, зараза, пока пятки не подпалили, и энто говорить не хотел, – поделился с гостями обидой старик. – Чует мое сердце, темнил он, сволочь длинноносая!
– Во-во, это самое, – подсел с другой стороны чернокосый. – Тут, батя, такое дело... Девок ваших мы поправим, здесь и разговора быть не может, только вот не напрямки, а как бы тебе объяснить, аппроксимативно. Иначе не заработает.
Что именно не заработает, пришелец объяснять не стал, но старик и сам догадался:
– Приплоду не будет?
– Ну, секешь, батя! – обрадовался чернявый родственник коня. – Мы тут посовещались и решили, что девок удобнее поправлять через мужиков. Схема такая: мы вставляем мужикам, а те – девкам. Только учти: мужики нужны молодые, здоровые, крепкие, иначе силу передать не смогут, и все пойдет насмарку. По рукам?
Староста заморгал, обдумывая предложение.
– Эт че, мужики пойдут за девок?
– Не, батя, ты не допер. Вот смотри. На одну девку надо два мужика, так? Один, к примеру, буду я, а второй – ну хоть тот шибдзик, – он указал на двухметрового белобрысого аборигена, глазевшего на гостей с открытым ртом. – Я, значит, беру и передаю ему силу, а он уж – девкам.
– А девки от того забрюхатеют?
– А как же!
– А ежли мужики забрюхатеют?!
– Ну... – раздумчиво произнес чернокосый, – если старше 18, то могут... Так что придется нам с молоденькими дело иметь...
– А ежли старше, так им че, силы не надо?
– А мы, батя, им по-другому силу обеспечим, – чернокосый подмигнул своим приятелям.
– Это дело треба обмозговать, – старикан вроде даже протрезвел. – А вы, гостенечки дорогие, пока отдохните у горнице.
Местные совещались ночь и день, так что залетная троица успела даже соскучиться и начала тренировки, дабы не ударить лицом в грязь. Изба покряхтывала и постанывала, с кровли посыпался мусор. Тут-то и заявился староста.
– Значит, так. Мужиков до 20 у нас тридцать три, начиная с 14 лет, и после 20 – пятьдесят два, считая меня. Вам каких запускать сперва, а каких опосля?
– Знаешь, дед, – проникновенно сказал черноволосый, – давай сюда своих сопляков, а потом пущай они частью силы поделятся со старшими. Мы научим, как.
С сопляками провозились всю ночь. К утру Кинтавро едва не ржал, как жеребец, а двое его спутников валились с ног от усталости, замучившись по десять раз повторять недалеким провинциалам одно и то же.
– Ну что, хлопцы, поняли, как надо? – обратился он к юному населению вески, на которое была возложена ответственная задача. – Теперь давайте, шевелитесь, пока силушка не повыветрилась, а то девки, я гляжу, заждались. Да и старшИм разъяснения треба дать...
Трое всадников вскочили на конь, и только завихрилась пыль, поднятая отдохнувшими лошадьми.
– Мне что старик-то сказал, – начал черноволосый, растянувшись у вечернего костра и сыто отдуваясь после запеченной в глине дрофы. – Что, дескать, сила наша велика, пока мы вместе – вода, земля и огонь, но будет еще больше, если к нам присоединится сила ветра... Найти бы, а?
– С каких это пор ты веришь в сказки? – насмешливо спросил его изящный спутник, шевельнув острыми ушами.
– А делать все равно нечего, – объяснил тот, – могли бы покуда поискать, глядишь, и нашли бы. Вдруг еще кому силы мужской охота? Вчетвером как-то сподручнее.
– Твое счастье, что рыжий не слышит, – усмехнулся эльф, нежно целуя в макушку лежащую на его груди голову цвета пламени.
2005 © Earl Grey