Теххи (tehhi@inbox.ru)

Опубликовано на сайте http://fanfiction.boom.ru

***

*Менин

Когда я проснулся, мы с Максом лежали в позе двух чайных ложек в подарочной коробке.

К тому же ночью Макс стянул с меня одеяло, потом скрутил его в комок за ненадобностью и теперь обнимал руками и ногами.

Что-то подсказывало мне, что по утрам он сговорчивей. Он пах ванилью, орхидеями венерин башмачок и плюшками с корицей. Он чуть повернулся и подтянул одно колено вверх, продолжая спокойно спать. Я не ощутил никакого сопротивления. Он не сопротивлялся даже инстинктивно. Только тихо вздохнул во сне. Наверно зря я подумал, что он притворяется спящим из извращенной скромности. Другой бы давно проснулся от собственных криков. Я подумал, вдруг я случайно выхватил из подпространства в качестве смазки гель со зверской анестезией, и у парня все онемело от пояса до колен, типа заморозки. Нет, теплый, убедился я. Тугой и гладкий, хорошо ложится в руку.

- Это сон? - пробормотал он, косясь ореховым глазом, влажным и бессмысленным, как у олененка Бемби.

- Конечно сон, - строго сказал я. - Что, наяву ты бы мне позволил (...) тебя в задницу так медленно и глубоко?

Объяснение его удовлетворило - он и не подумал просыпаться.

Я хотел бы это делать вечно. В состоянии полного умиротворения. Он был такой теплый, мягкий и пушистый. Вечно... но как бы медленно ни, все равно приближаешься, будто из любопытства, сколько еще можешь на пике, пульсируя, твердый как камень. До взрыва. Взрыв.

Сон стал более беспокойным. Он задохнулся и дернулся, выскальзывая из руки, ткнулся лицом в подушку.

А я мигом оказался в ванной. Сколько раз на меня за это обижались. Парень в Нью-Йорке, ну тот, что ходил к психоаналитику, так вообще до слез. Говорил, что это отрицание близких длительных связей.

Нырнул в бассейн, там пена пахла ванилью, перескочил в другой с запахом кокоса, и только с третьей попытки наконец плюхнулся в простую воду, к сожалению, холодную.

*Макс

Я проснулся и стал вспоминать, что мне снилось.

Мне снился Шурф. Потом Мелифаро, потом Менин. Сон был какой-то реалистичный...

Наверное, это просто эротический сон. Я перевернул одеяло мокрой стороной от себя.

Да ну... вот во втором томе - это да, это был сон так сон. Я вообще во сне порубал мечом Менина всех оставшихся в Угуланде эльфов. Мне было очень неловко перед Менином. Я ведь до сих пор ему об этом не сказал.

Вошел Менин, вытираясь полотенцем.

У него были темные брови и ресницы и неожиданно-светло-серые глаза. Это было странно и красиво. Как звезды с черными лучами.

*Менин

Когда я вернулся из ванной, он против всякого ожидания не спал. Более того, при виде меня он не стал нервно прятаться под одеялом. Ожерелье поблескивало на шее разноцветными стекляшками. Пылинки танцевали в луче солнца. Что-то напомнило мне добрые старые времена и Токлиана. Когда же я перестану его вспоминать.

- Как ты думаешь, может, я все-таки эльф? - задумчиво спросил он.

- Ну, а кто же еще? Если учесть что Халли эльф, а людей мы делать не умеем, только себе подобных или уфеа.

- Это кто?

- В переводе - бездушные твари. Не вполне разумные подобия своего творца. Даже люди-маги умеют их делать, только называют дублями. Они у них недостаточно стабильны, растворяются в воздухе.

А уфеа эльфов на многие штучки способны. В одном мире они ни с того ни с сего стали размножаться - так из них быстренько соорудили армию. Они ничего не соображают, зато к боли нечувствительны.

Мне всегда было жалко бедных тварей. Вечные сумерки, царящие в голове, ущербность и пустота, которую они пытались заполнить самыми разными способами и все тщетно. Творили их без любви, а только для определенных целей.

- Зачем?

- Как правило, чтобы обмануть противника. Вот Токлиан - (все-таки я выговорил его имя) - когда-то населил Угуландский лес довольно мрачными тварями.

- Токлиан? Так это не он продал Джуффину твой меч за два литра? Но он же был как настоящий... я что, тоже?..

Макс грустно уткнулся лицом мне в грудь.

Он просто маленький и глупый. Сколько там лет прошло с его появления?.. Что у меня в голове творилось в его возрасте - не стоит и вспоминать.

Да, но только он все честно проспал. Такой высокий болевой порог, подозрительно... хотя сколько лет я не спал ни с кем, кроме людей, забыл, как у нас это бывает.

Выяснить его происхождение можно только у Джуффина, а получить от Джуффина достоверную информацию - это утопия. Я стал утешать парня, обходясь без аргументированных доводов. Язык - это не только средство вербального общения...

Неприятный сквознячок. Я потянулся поправить одеяло на раскинувшемся в неге Максе. Это дверь открылась, - подумал я. Покосился на дверь: в ней торчала давешняя девица из тайного сыска.

Свободной рукой я показал ей, куда ей пойти, но этого оказалось недостаточно. Пришлось вступить в мысленный диалог. Это меня слегка отвлекало, но на качестве не сказывалось, с моим-то опытом.

Ведь в любой момент парень мог открыть глаза и сурово обломаться.

Еще хорошо, что она сразу не заговорила вслух. Ей ведь, как настоящей феминистке, поди, больно видеть, как мужчина получает удовольствие.

- Заходите послезавтра.

- Мне надо сейчас.

- Ой, да неужели? Вы же сто пудов пришли за какой-нибудь мелкой фиговинкой, которую будете искать полтора часа, а потом вспомните, что дали подруге поносить. Что у меня, в самом деле, бывших девушек не было?

- Он был здесь. - загадочно ответила она. - Я... Я его не нашла.

- Так плохо искали, - сурово возразил я. - Некачественно. Вон даже сапоги не сняли. Мне стыдно за вас. Видел бы ваш начальник.

Суперпрофессионалка ходьбы по следу послушно потрусила в коридор. Пускай ищет. Понятия не имею, кого она ищет, но со своим упорством она-таки найдет.

С облегчением вздыхаю.

- Что такое? - вскидывается Макс.

- Дверь открылась.

- А... задвижки нет... примени заклятье.

Систему нынешней магии Ехо может, по-моему, понять только такой злохитрый ум, как у Халли. Поэтому я припираю дверь старым добрым стулом, возвращаюсь и растягиваюсь на простыне. Макс хлопает глазами. Он возбужден, но в панике. Он неловко перебирается через мою левую ногу и дрожащей рукой гладит меня по спине.

Протягиваю давешний тюбик KY jelly с напутствием:

- Не жалей, еще такой найдем.

Он целую вечность соображает, что же делать с моей задницей. Меня охватывает жуткое нетерпение, как будто я ждал этого все годы, пока предпочитал активную роль, и теперь не могу больше ждать ни секунды. Ну!

Наконец-то. Я теряю голову и начинаю орать.

*

А Меламори не подавала признаков жизни, потому что нашла очень знакомый след и стояла теперь на нем босыми ногами - пыльный пол казался ей теплым, след изысканно-нежно ласкал ступни. Как-то раз она попросила Мелифаро застегнуть на ней туфельки, и он застегнул. Мелифаро. Зачем он заходил сюда, да еще так недавно?

Она - ай-ай, профессиональный-то сыщик! - и забыла, что, если встать на след человека, тот начинает плохо себя чувствовать и страдает от депрессии - поэтому таким образом и ловят преступников.

А Мелифаро, выпивший накануне с виртуальным собутыльником по бутылке на рыло, а в результате обе сам, и так мучился тяжелым похмельем. И за несколько минут, которые Меламори мечтательно простояла на его следе, он совсем озверел.

Выскочил из постели, наспех накинул желтое лоохи, ворвался в дом, как стадо диких бизонов, оторвал Меламори от пола и встряхнул ее в воздухе.

Из-за темных кругов под глазами он был похож на злодея эпохи немого кино.

- Что, стерва, все не уймешься?

Мелифаро никогда так с ней не разговаривал.

- Ты здесь был? Зачем? - пискнула она.

- Не можешь привыкнуть к мысли, что я не твоя собственность? Больше года ты динамила меня, а теперь вдруг стало некого? Мальчика на побегушках больше нет? Я любил тебя, подлая трусливая тварь! Я год таскался за тобой, как собачка, а мы даже ни разу не трахались.

Мелифаро никогда так с ней не разговаривал. Он еще раз сильно ее встряхнул, верхнее лоохи распахнулось. Она бессильно повисла у него в руках, страх сжал ее горло. Да если бы она закричала, все равно бы никто не услышал - стены были тонкие, а голос у Менина сильный, и восторг свой он выражал непосредственно.

Мелифаро толкнул ее, растерзанную, к стене, она стукнулась спиной, так что дух вышибло - рванул лоохи вниз, так что рукава стянули руки за спиной. Трусы впились в бедро, но сразу разорвались. Она задрожала всем телом и съехала бы вниз по стенке, если бы твердая рука не стиснула ей горло, а другая...

- Узнаешь его? Ты погладила его через брюки и сказала, что тебе пора домой... Мокрая, раскрытая, значит вот что тебе нравится.

Она елозит спиной по стене, ища опоры обхватывает ногами талию своего... своего насильника.

Он раскрывает ее изнутри, она закрывает глаза. Как звукоряд на фильм, накладываются на все это сладостные причитания, доносящиеся из глубины дома.

Она кончила первой, в тот же момент он то ли в наказание, то ли заглушая крик, вцепился зубами ей в шею.

Секунду они смотрели друг на друга одинаково пустым взглядом, глаза Мелифаро казались совсем черными. Остывали раскрытые пересохшие губы.

Момент пустоты. Ни злобы, ни любви, может возникнуть и то, и другое.

Меламори нарушила тишину.

- Ну что застыл, иди к жене, ты хоть выучил, как ее зовут?

- Свою жену я уважаю и люблю, как мать своих будущих детей. А тебя, сука, презираю!

Он оттолкнул ее, так что она повалилась на пол, поспешно запахнулся и выбежал прочь. Они и не заметили, когда в спальне стало тихо.

*

Меламори встала с пола, кутаясь в лоохи и громко всхлипывая.

Из спальни выгребся Менин в одних джинсах. Менее храбрый Макс остался под одеялом.

- Ни на минуту нельзя вас, девушек, оставить, чтобы вы не вляпались в историю, - Менин стал задумчиво рыться в кармане, бездонном и непредсказуемом. - Мирамистин? Таблетки на следующий день? - ненавязчиво предложил он.

- Если на следующий день, то почему сегодня? - перестала всхлипывать пытливая девица.

- Это от нежелательной беременности, дитя природы.

- Нет, - твердо сказала девушка. - У меня будет сын. И тогда Мелифаро будет меня уважать, как мать своих детей. А иначе я (хе-хе) не позволю ему видеться с сыном.

- Похоже, парень попал, - отметил Менин.